Эмине украдкой наблюдала за девушкой и улыбалась. Арзу сидела, напряженно выпрямив спину и сложив руки на коленях. Она впервые передвигалась таким необычным способом. Ее разбирало любопытство, хотелось посмотреть, что происходит снаружи, но полог был так плотно задрапирован, что не оставлял ни одной, даже крохотной, щелки. Девушка надеялась, что Госпожа скажет ей, куда они направляются, но та молчала, а спросить она стеснялась.
Наконец Эмине заговорила:
– Путь не очень близкий, детка, поэтому мы можем поговорить. Ты ни о чем не хочешь меня спросить? Только не о цели путешествия – пусть это будет сюрприз.
– Мы оставили дворец, Госпожа?
– Да.
– А разве это… можно наложницам?
– В очень редких случаях. Сегодня Повелитель позволил сделать исключение только для тебя.
– Почему?
– Он очень благосклонен к тебе, Арзу.
Эмине произнесла последнюю фразу с нажимом, ожидая, что девушка как-нибудь отреагирует, но она промолчала, видимо, воспринимая особую благосклонность Повелителя как должное. Госпожа не знала, как разговорить Арзу, вызвать ее на откровенность. Это было непривычно. Все жены и наложницы в гареме целыми днями только и делали, что трещали языками без умолку, как стая сорок. «Загадочная девочка. Интересно, она всегда была такая? Или это он довел ее до такой молчаливости своей «благосклонностью»? Ладно. Подождем. Когда-нибудь она откроется».
Остаток пути Эмине развлекала девушку разными мелкими историями про дворец и гарем. Та почтительно слушала, кивала, но больше не задала ни одного вопроса.
Паланкин накренился, закачался сильнее, тяжелый полог затрепыхался от ветра. Арзу вцепилась в подлокотники кресла, стараясь унять внезапную дрожь в руках: сквозь плотный бархат она уловила едва ощутимый, странно знакомый запах и услышала слабый шелест, легкий, почти забытый шум. «Что это?! Нет! Не может быть!» Носилки опустились на землю. Пара тягучих минут мучительного ожидания, и раб откинул полог.
Арзу задохнулась от нахлынувших воспоминаний и беспредельного счастья. Они с Эмине оказались на песчаном пляже, надежно спрятанном от посторонних глаз среди живописных скал. Воины рассыпались по берегу, заняв удобные для наблюдения точки и повернувшись к женщинам спиной. Эмине, чуть поколебавшись, сняла с девушки покрывало. Тугой соленый ветер ударил ей в лицо, вмиг растрепав шелковые локоны. У ног тихо плескались волны, разбиваясь о камни и превращаясь в белую пену.
Море! Родное, любимое, ласковое море простиралось перед ней, насколько хватало глаз. Свобода! Ника вдыхала полной грудью воздух родины, воздух дома, устремив неподвижный взор на далекий горизонт. Небо над ним сначала едва розовело, потом, один за другим, прямо из воды стали возникать яркие лучи, окрашивая волны в багровый цвет. Над морем вставало солнце! Ника стояла на берегу совершенно одна! Солнечные лучи пронизывали ее тело, наполняя теплом сердце и отогревая кусочек души, который, она решила, умер навсегда. Долгожданные, дарящие освобождение слезы текли по сияющему от счастья лицу.