— Маскарад завтра ночью, — сказала она.
Марлен лениво потянулся.
— Да. Хочешь, чтобы я взял тебя с собой?
Она пожала белыми плечами.
— Ты не возьмешь, позовет другой.
Это когда-то задевало его, но Марлен перерос гнев из-за этого. Он давал женщинам повод бояться его в такие моменты. С Мариллой в таком гневе не было смысла. Если он сорвется с ней, она рассмеется и выведет сильнее. Даже если он убьет ее.
Это было странно. Если подумать, он начинал задаваться вопросом, кто он. Марлен не считал себя жестоким. Он просто был вспыльчивым.
— Что ты со мной делаешь, — сказал он вслух.
Хотя она не знала его мыслей, Марилла улыбнулась, как кошка:
— Это важно? — сказала она. — Ты скоро от меня избавишься. Ты думаешь, что не можешь выбраться с грузом низов.
Глаза Марлена расширились. А потом он улыбнулся.
— У тебя острый ум, как для простолюдинки, — сказал он и подвинулся для поцелуя.
Она легко уклонилась.
— Не нужно, ты знаешь, — ее тон был спокойным, но глаза пристально смотрели на его лицо. — Ты можешь завести себе дорогих любовниц и даже жену — милую, чистую и богатую. А я все еще буду в тенях.
— Всегда в тенях, — Марлен буркнул под нос. Воспоминание грозило заполнить его болью, но он не позволил. Он провел пальцем от ее ребер до бедра и ниже. Она замерла. — Я думал пойти в маске змеи, — прошептал он ей на ухо. — А ты как заклинатель змеи.
Она улыбнулась и дала ему придвинуться ближе, начать их танец снова. Снаружи на улицах звучал смех, люди покидали таверны и шли домой. Ветер задул свечу, и Марлен решил — это была последняя связная мысль — что так, в темноте, даже лучше.
* * *
Ночь стала глубже, и в таверне «Кольцо и Бутыль» стало тише. Люди разбились на группы и приглушенно общались. Пьяный юный поэт играл на лире в углу, бормоча песню, которую почти не помнил. Он растянул ноги на полу, прижимал лиру к бедру и точно не вызвал бы гордость Академии. Он запинался, вспоминал с болью слова.
— И то было время… печали, — пел он с рассеянным взглядом.
Лин разозлилась бы, если бы не напилась сама. Одна кружка, за ней другая. Ей не хотелось возвращаться в пустую комнату гостиницы, а у Дариена был свой повод оставаться. Она признала раньше, что не напивалась, и он обрадовался и словно посчитал это вызовом. Он развлекал ее историями о пути сюда с Марленом Хамбрелэем, дополняя соблазненными в дороге девушками. Такие два поэта сами жили как в балладе.
— Так почему ты такая мрачная сегодня? — спросил он.
Обычно она ушла бы от ответа. Но сейчас на это не было сил.
— Леандр Кейен, мой напарник, бросил меня.