Попов-Тринадцатый влетел в избу. Там за столом восседал Денис, а с ним Бедряга, Мартынов-Черкесский, Митенька Бекетов, все его друзья офицеры. На столе стояли фужеры и бутыль вина. Накурено было изрядно. Суетился, хозяйничая, Васька Буделек.
— Поздравляю именинника! — выкрикнул Попов, скидывая тулуп. — Танцуй, атаман! Звезда твоя такая! По дороге в Сычевку видели Наполеона!
— Шутишь?
— Вот крест! Разорви меня пополам.
Блестя глазами, Денис подал ему фужер:
— Значит, видели, говоришь?
Попов-Тринадцатый скосил мученические глаза на фужер, пожевал губами и поставил фужер на стол.
— Истинный бог, видели! — повторил хорунжий и перекрестил фужер.
— Сам святой и святому верю, — засмеялся Денис и командовал: — Выходим с дозорами!
Встал, и все встали и начали одеваться.
Дозор Дениса и Попова-Тринадцатого осторожно пробирался по лесу, по краю его — за деревьями — видна была дорога.
— Так и езжай вдоль дороги. И чтобы — тихо!
Сказавши это Попову, Денис углубился в лес и вскоре выехал на поляну. Он уже почти достиг лесной тропы, но его окликнул женский голос.
Он оглянулся и увидел Катерину. Она скакала к нему.
Он улыбнулся ей. На середине поляны они сблизились.
— Где таишься-то? — спросил Денис, продолжая улыбаться: — Ни слуху о тебе, ни духу…
— Таюсь. И ты пока таись. — Она чуть наклонилась к нему.
Их кони, рыжая кобыла Катерины и вороной Дениса, встали рядом и дружелюбно терлись мордами.
— Ну, ну, не балуй! — прикрикнул Денис, когда его конь стал подталкивать кобылу, а она отстранялась мордой. — Молода еще? — кивнул он на кобылу.
— Какая уж молодость, не из барских конюшен!
— А мой жеребец сколь ни живет, все дурень! — засмеялся Денис.
— Что смеетесь? — словно с укоризной, спросила Катерина.
— А ежели я нынче именинник?
— Вот не знала! — она посмотрела на него, засмеявшись: — А подарочек есть!
— Да ну?
— Наклонись, барин. — Сняла с себя иконку на шнурке. Он деловито подставил черную, кудрявую голову, и она надела ему образок. На какое-то мгновение он совсем близко увидел ее строгие, неподвижные глаза.
— Да найдет десница твоя врагов твоих, — прошептала она.
Взгляды их встретились, и Денис протянул руку, чтобы задержать ее возле себя, но она резко дала шпоры кобыле. Та взвилась и сразу оказалась в отдалении. А рядом с Катериной тотчас возник Яшка-цыган.
— Прощай, ваше благородие! — крикнула Катерина и скрылась в чаще вместе с Яшкой. — Прощай-ай! — летело эхом по лесу…
Из растворившейся дымки появились силуэты всадников. Это был отряд Дениса, продолжавший следить за дорогой в окрестностях Сычевки. Они проехали уже немало верст — мимо сожженных деревень, изб. Одно за другим возникали обугленные строения, останки бывшего человеческого жилья. Там и здесь попадались одинокие, наспех сколоченные кресты… И вдруг впереди перед ними открылся равнинный простор, а на пригорке — усадьба. Не то чтобы очень большая, но была она, как мираж, потому что возвышалась целехонькая, не обгоревшая, чистенькая…