Отум полулежал в отдалении от нас. Расслабленное, его длинное тело выглядело так, будто в нем вовсе нет костей и оно сохраняет форму благодаря лишь одним сильным, крепким мышцам. «Убью». Я не верил в его способность убить меня, но одновременно подозревал, что он уже убивал в прошлом. Отум хотел, чтобы я думал о нем как об убийце. Его слова ничего не доказывали, но ничего и не опровергали. Я по-прежнему ничего о нем не знал. В то же время я постоянно искал в нем что-то, что указало бы мне – он убийца, и не находил. Что именно? Не знаю. Что-то, что я видел в глазах Януша. Жестокость. Бездумность. Непонятное мне стремление разрушить что-либо только потому, что оно существует.
А Отуму была нужна причина. Я мог назвать причину, по которой он изводил меня, но обещание уничтожить меня ей противоречило.
(или нет?)
Он не только скрывал, кто он, он врал о себе. Девушка в магазине могла разоблачить его, и Отум так разозлился, что хотел бы обхватить ладонями ее затылок и бить ее лицом о прилавок до тех пор, пока зубы не повылетают один за другим. Хотя в итоге он все-таки этого не сделал.
Я запутался. Ладно, пора отставить это бессмысленное занятие. Разве возможно угадать, убивал человек или нет? Посмотреть ему в глаза, послушать его голос и все понять сразу. Убийство не меняет человека настолько, чтобы это нашло выражение в его внешности. Вероятно, я встречал убийц в своей жизни, и не раз. Но невозможно указать на них, идущих в толпе.
– Дождь поутих, – отметил Отум.
– Подождем, когда уймется совсем.
Отум открыл было рот, явно собираясь возразить, но передумал.
Глаза слипались. В нормальном состоянии и представить не можешь, что просто держать веки может требовать таких усилий.
У меня возникло несколько мыслей в продолжение моей истории, которые стоило бы записать, а то позже я могу и не найти их в моей голове. Я раскрыл рюкзак и достал записную книжку с болтающейся на шнурке полосатой ручкой. Красные и черные полосы составляли невероятно раздражающее сочетание, которое не беспокоило меня прежде, но сейчас резануло по глазам.
Я раскрыл книжку и нашел ее, смеющуюся девочку, внутри. На выцветшей фотографии ее глаза выглядели желтыми, но на самом деле они были светло-карие, одного оттенка с ее волосами.
(я помню, никогда не забуду)
– Кто это? – лениво поинтересовался Отум, мой вечный надзиратель.
– Не твое дело, – ответил я, пряча фотографию под страницу, густо покрытую моими каракулями и черными полосками жирно зачеркнутых слов.
Отум перебил голоса в моей голове, и у меня не получалось заставить их зазвучать снова. Я перелистнул до пустых страниц, белых, чистых, как мое вдруг опустевшее воображение. Чем же я собирался их заполнить? Во мне вспыхнул новый огонек раздражения относительно Отума, вломившегося и туда, где ему совсем не полагалось места. Он бесил меня с самого начала; я сразу встретил его как врага.