Он проснулся в последнюю минуту и почти побежал в туалет. Сквозь окно гостиной он увидел непонятный свет. Время после полудня… В конце коридора, около выхода из квартиры лежал Готлибовский поршень.
– Это еще что такое? Они что, притащили эту штуку сюда?
– Точно. Двое рабочих доставили ее сюда около полудня, потому что Готлиб заявил, что у него на фабрике нет свободного места.
– Ублюдок, – откомментировал Яари. – У него вдруг не оказалось свободного места. Почему вы меня не разбудили? Я бы заставил забрать все обратно.
– Это бы не помогло, – примирительно пояснил Франсиско. – Потому что ваш отец согласился. Этот поршень… он сделал его счастливым.
Яари посмотрел… и без сил привалился к стене.
– Ну как он там?
– Получше. Температура немного спала.
Яари бросил взгляд на часы. Невероятно! Половина четвертого.
– Как вы могли не разбудить меня? Как? – Ему очень хотелось как следует отчитать Франсиско.
– Ваш отец запретил нам будить вас, – сказал Франсиско, улыбаясь во весь свой белозубый рот. – Но только до четырех, чтобы не опоздать к прибытию вашей жены.
8
Тем временем небольшой самолет приземлился у отдаленного терминала аэропорта Найроби, где пассажиров, совершавших пересадку, уже поджидал дряхлый заслуженный автобус. Даниэла, которая рассчитывала без проволочек попасть на следующий рейс, вынуждена была снова проходить паспортный контроль и таможню.
– Как долго собираетесь вы пробыть здесь? – спросил ее полицейский, оказавшийся по совместительству еще и таможенником.
– Я не въехала сюда, – отвечала Даниэла, печально улыбнувшись. – Я – транзитный пассажир и задержусь у вас самое большее на пару часов.
И тем не менее, они открыли ее чемодан и проверили его, и даже передвинули с места на место косметичку, но несколько высохших косточек не привлекли к себе никакого внимания.
И снова ей пришлось пройти сквозь металлодетектор и катить свою поклажу за собой до тех пор, пока она не добралась до кишащего народом кафетерия, где она могла дождаться своего рейса, который и доставит ее домой. Ожидать посадки на новый рейс предстояло ей, к счастью, уже не шесть часов, но и она уже не была прежней самоуверенной дамой, которой требовалось до предела расширить вокруг себя жизненное пространство. Она не рискнула даже предъявить претензии на два дополнительных стула, чтобы на один положить ноги, а на другой багаж. Сейчас она ограничилась тем, что заняла пустующее кресло в самом центре гомонящей толпы, торопливо заполнявшей каждый свободный дюйм возле столиков, а когда со слабой улыбкой сказала официанту: «Кофе, пожалуйста», – силы ее уже иссякли.