Бастиан понимающе кивнул.
— Заклинание Острого глаза знаете?
— Читала, но не отрабатывала, — теперь за гневом проявился интерес, и Бастиан ему обрадовался. — Могу посоветовать Зоркое сердце, почти такое же, но зачем оно вам?
Бастиан снова показал ей артефакт и объяснил:
— Это Следовик. Я пытаюсь увидеть, кто забирал девушек, но пока он показывает лишь размытый набросок. Будем работать в паре, вы усилите и меня, и артефакт. Возможно, что-то получится.
Аделин кивнула и с готовностью ответила:
— Да, хорошо. Что я должна делать?
Бастиан протянул ей ладонь с артефактом и сказал:
— Возьмите меня за руку. Давайте попробуем.
От руки инквизитора шел холод — полз по кисти Аделин, поднимался выше, к локтю, и вскоре ей стало казаться, что левую руку парализовало, а над кожей медленно кружат растрепанные снежные хлопья. Она больше не чувствовала ничего, кроме холода, густого и жестокого, в самой глубине которого таилось пламя.
— Я просто садилась в экипаж, — негромко сказала Аделин, пытаясь не показать, насколько она признательна этому некрасивому человеку. Никто никогда не пытался защитить ее, пусть даже и от надуманной угрозы. А он сразу же бросился на выручку и не подумал, что может выглядеть нелепо и смешно. — К старому другу моего отца, тому, кто всегда помогал нашей семье, который лечит Уве. Он принял нас обоих, когда мы родились.
Бастиан посмотрел на нее и нахмурился с какой-то привычной уже усталостью.
— Практически на моих глазах две девушки сделали то же самое. Просто сели в чей-то экипаж, — неохотно ответил он. — И тут я вижу, что вы тоже куда-то усаживаетесь с таким видом, словно там вас ждет мешок золота, не меньше. Или принц.
— Сделали то, что велел вам долг? — спросила Аделин, чувствуя, как в ней против воли поднимается то желание протестовать и сопротивляться, которое всегда охватывает ведьму в присутствии инквизитора.
Не надо обольщаться мнимой дружбой. Ни один инквизитор никогда не забудет, что перед ним ведьма, как бы мило они ни общались до этого. Нужно просто быть спокойной и готовой к услугам — глядишь, все и обойдется.
Ей показалось, что рубцы на лице Бастиана налились красным.
— Будем считать, что так, — мрачно произнес следователь и встряхнул карту. — Перед тем, как пропасть, Вера Левек была на Третьей лесной улице.
Аделин вспомнила Веру — хорошая была девушка. Худенькая блондинка, пятая дочь в семействе, она шила мягкие игрушки и продавала на благотворительном аукционе: выручка шла на нужды нищенствующих людей с окраины. Когда ее отпевали, то возле церкви собралась толпа женщин и детей, и плакали они совершенно искренне.