Господин Арно вздохнул.
— У нас таких артефактов три на весь Инеген, — признался он. — Я заказывал весной еще один по линии полиции, так в столице орали до трясучки, что нам и так много. Куда вам, дескать, их девать в ваших лесах, медведей отгонять?
— Дорогая штука, — поддакнул офицер Бруни. — Но может, папашки все-таки раскошелятся? Особенно после сегодняшнего… И нам всем спокойнее будет.
Бастиан кивнул и спросил:
— Где находится архив Инегена?
— При библиотеке, — ответил полицмейстер. — А что?
— Буду изучать родословную здешних дворянских семей, — произнес Бастиан и устало рассмеялся. — Должно же быть что-то общее!
* * *
Аделин вернулась домой на закате.
Нервное веселье, которое охватило ее после приключений в гостях у господина Шу, прокатывалось по телу то лихорадочным жаром, то ознобом — и тогда Аделин брала с подноса бокал шипучего, делала глоток и твердила: все хорошо, все в порядке, Бастиан его найдет. Но хмель не брал ее, не помогал успокоиться, и дурное предчувствие лишь крепло с каждой минутой.
Кусь сел на ее плечо сразу же, как Аделин покинула дом Золли, и ей стало легче. Сычик привычно подержал ее клювом за мочку уха, одарил ненавидящим взглядом слугу, который открыл перед хозяйкой дверь экипажа и угрожающе заахал и распушился: просто так, на всякий случай, чтобы не забывали, кто тут главный.
— Кусенька, как хорошо, что ты здесь, — сказала Аделин, и экипаж двинулся в сторону дома.
Поселок тонул в сиреневых сумерках, окна в домах горели теплым золотом, вдоль улиц мягкими звездами вспыхивали фонари. Откуда-то доносилась негромкая песня, в березовой рощице расхохотался филин, и возница дотронулся до виска. Аделин не сдержала усмешки: ему ли бояться бесовщины, когда он служит ведьме? Ее дом был темным и одиноким, лишь в окне Уве горел свет: брат читал перед сном.
Филин снова захохотал и зарыдал так, что Кусь принялся недовольно приплясывать на плече хозяйки. Над садом пролетела тень, и Аделин услышала:
— Ах ты, вражья тварь!
Ей снова стало холодно: она узнала голос. Гость был незваным, но не впустить его не могли. Странно только, что он предпочел остаться в саду, а не вошел в дом.
Экипаж въехал в ворота и остановился. Аделин спустилась на дорожку, и Кусь начал переминаться с ноги на ногу у нее на плече, словно чувствовал неприятности. От деревьев отделился темный силуэт, и Аделин громко сказала:
— Добрый вечер, господин Гейнсбро! Не надо там прятаться, я вас вижу!
Курт Гейнсбро был сыном бургомистра: сейчас, когда отец уехал в столицу по делам, он стал думать, что город в его руках, и все здесь — его личная вотчина. Когда папенька был дома, сын старался вести себя более-менее прилично, но теперь Аделин вряд ли могла рассчитывать на хорошие манеры и достойное поведение.