Большую роль сыграло и отчаянное самопожертвование солдат, офицеров и генералов Великой армии. Разветвленная и эффективная система мотивации действий солдата, созданная Первой империей, в часы решающей борьбы за батарею Раевского показала себя блестяще. Однако развить достигнутый успех армия уже не могла. Организм Великой армии был на пределе своих возможностей. На пределе возможностей было и физическое состояние наполеоновского солдата. Кавалерийские атаки к востоку от высоты, без решительной поддержки пехоты, оказались малоэффективными.
3.6. Наполеон и его гвардия 7 сентября 1812 года
Чуть ли не сразу после того, как замолкли пушки на Бородинском поле, поведение Наполеона в решающий день русской кампании стало предметом критики среди чинов Великой армии. «Мы были недовольны, суждения наши были суровы», – вспоминал вечер 7 сентября 1812 г. полковник Лежен[1936]. Высшие чины армии ворчали по поводу того, что успешный ход действий на южном крыле был неожиданно приостановлен и все силы были брошены против центра; говорили, что в действиях войск не было единства и «что это победа солдат, а не военачальника». Войска недоумевали, зачем нужно было так спешить догонять неприятеля, если, догнав, не довершили его поражения. «В этот важный день, – говорил, согласно Сегюру, Мюрат, – я не узнавал гения Наполеона». «Я не могу понять его нерешительности», – восклицал Богарне[1937]. Главной ошибкой армия считала отказ Наполеона от введения в бой императорской гвардии, что придало результатам сражения нерешительный характер[1938].
Критика действий Наполеона при Бородине очень быстро оказала воздействие и на настроения в общественных кругах Франции и стран Империи. Влиятельный Паскье отметил позже в своих мемуарах, будто «весь мир» говорил о том, что император плохо изучил местность перед сражением, во время боя страдал от насморка, сопровождавшегося лихорадкой, и что победа могла бы быть полной и решительной, если бы он в конце дня двинул в дело гвардию[1939].
Но в полный голос оживленные дискуссии на страницах печатных изданий о действиях Наполеона на Бородинском поле начались только в 20-е гг. XIX в. Мы уже писали о том, что работы Шамбрэ и Сегюра были фактически первыми, в которых авторы попытались понять причины «ленивой мягкости» и безынициативности Наполеона. И Шамбрэ, и Сегюр, несмотря на разницу в характере их произведений, указывали на болезнь императора в день Бородинского сражения как на существенную причину отсутствия должной скоординированности в атаках на русские позиции и отказа от использования гвардейских резервов для закрепления достигнутой победы