Вышли на Волгу. На правом берегу время от времени повисали осветительные ракеты. А вверх тянулись трассирующие змейки зенитной стрельбы. Это немцы охотились за нашими «У-2». Самих самолетов не было видно, однако нет-нет, да и появлялись трассирующие пулеметные очереди с неба.
Все это было далеко от Волги и казалось, что настывающая темная река живет как бы своей отдельной жизнью, не имеющей никакого отношения к войне.
— Лево 25, курс 340, — скомандовал командир катера Бутько. Рулевой сделал оборот штурвалом, катер слегка накренился и повернул налево. Рулевой поглядывал на компас с подсветкой, где закрутилась, чуть покачиваясь, картушка.
Яшин уже знал, что это обман зрения: поворачивается не картушка компаса, а катер, картушка как раз на месте, нулем разметки она всегда показывает на север.
Бутько напряженно всматривался вперед. Предстояло идти между островами Спорный и Зайцевский. Конечно, рекомендованные курсы командиры знали назубок, но на реке, особенно при большой скорости, только на расчетные данные полагаться нельзя. Важно видеть берега. Осадка у бронекатера всего полметра, ну с перегрузом — сантиметров на пять больше. То есть, катер мог пройти там, где взрослому человеку по колено. Но при этой скорости небольшая ошибка — и катер всем корпусом на мели. Никто до рассвета не снимет, а утром немецкие артиллеристы где-нибудь на Мамаевом бугре будут держать пари: с какого попадут в катер прямым — с третьего или с пятого снаряда.
Столкновение с препятствием — тоже беда.
На приверхе Зайцевского острова еще в начале сентября был утоплен тральщик. Рубка его торчала из воды — её видел Яшин в стереотрубу, на НП отряда.
На подходе к протоке меж островами все же убавили ход. Пока бронекатер не обнаружен, идти разумнее на «малом»: не так страшна посадка на мель.
Вошли наконец в Денежную воложку. Здесь надо быть начеку — фашисты в любой момент могут открыть огонь.
Яшин стоял в рубке за спиной командира. Смотреть ему было практически некуда — щель наблюдения и иллюминатор на двери левого борта нужны командиру для ориентировки. Яшин боковым зрением поглядывал на рулевого — двадцатидвухлетний, крепкий, правая рука командира, старшина второй статьи. Штурвалом как бы играет, в любой момент готов бросить катер вправо или влево.
— Товарищ старший политрук, накиньте полушубок, холодно, — сказал Бутько и добавил ход.
Яшин молча, как бы выполняя приказ, набросил на плечи полушубок. Он на две ступеньки был старше по званию лейтенанта, но пока на борту, в любом случае должен подчиняться Бутько как командиру боевого корабля.