– Подожди, – сказал Алек. – Прости, ради бога, Крошка. Если можно, еще один вопрос. Вскоре после того, как ты перебрался в Нью-Йорк, случилась эта история с компасами, вдруг указавшими на запад. Это было как-то связано с его кораблем?
«Да».
– Он двигался во воде?
«Нет».
– Это уж чистой воды научная фантастика! – заявила Алистер. – Алек, в ваших тропиках водится научная фантастика?
– Встречается, мисс Алистер, но не так, чтобы часто. Однако и я кое-что успел прочесть, и космический корабль вполне заменил мне в детстве «Сказки Матушки Гусыни». Правда, я не встречал ничего похожего на наш случай. Во всех читанных мной рассказах космические чудовища прилетали на Землю с единственной целью – убивать и завоевывать. А наш гость, мне кажется, – почему, впрочем, не знаю, – совсем не из той компании. Он излучает какую-то доброту.
– Даже я это ощущаю, – задумчиво произнесла миссис Форсайт. – Мне все время кажется, что вокруг нас витает какое-то защитное облако. Ты чувствуешь, Алистер?
– И давно, – убежденно ответила дочь. Она бросила долгий взгляд на дога. Непонятно только, почему он… оно не желает нам показаться. Почему оно общается с нами лишь с моей помощью? И почему именно я?
– Думаю, главное обстоятельство – ваше тесное знакомство с металлургией. А вот почему оно ни разу не показалось, не знаю. Видимо, у него есть веские причины.
Так день за днем по крупице они добывали и передавали чудовищу информацию. Многое еще оставалось тайной, но, как ни странно, необходимости в перекрестных допросах Крошки больше не возникало. В их общении воцарилась наконец атмосфера доверия и доброжелательства, и задавать вопросы казалось не только излишне, но и нетактично.
День сменял день, неделя неделю, и в умелых руках Алека стал обретать форму некий чертеж. На вид это была отливка, причем несложная, однако внутри оказались переборки и камера. Судя по всему, в последней должен был находиться графитовый стержень. Никаких других отверстий, кроме того, что служил для ввода стержня, в камере предусмотрено не было; сам же стержень предполагался вращающимся, хотя что должно было приводить его в движение, вызывало жаркие споры.
– К чему здесь переборки? – вздыхала Алистер, взлохмачивая свои огненные волосы. – А графит? И при чем здесь вольфрам, скажите на милость?
Алек долго изучал чертеж и вдруг стукнул себя по лбу:
– Крошка! Каков уровень радиации в камере? Там горячо?
«Да».
– Вот в чем дело, – удовлетворенно произнес Алек. – Вольфрам нужен как защита от излучения. А отливка – для обеспечения надежной изоляции. Переборки превращают прибор в разрезе – в меандр. Видишь на стержне диски между перегородками?