Хурензон не шелохнулся, однако внезапно Филлипсо освободился. Он рухнул в кресло, всхлипывая от ярости, страха и унижения. Когда наконец смог договорить, процедил сквозь пальцы, которыми прикрыл пунцовое лицо:
– Бесчеловечно. Это было… бесчеловечно.
– Ага, – радостно согласился Хурензон. Подождал, пока кольцо гнева достигнет его, отразится и вернется к дрожащему Филлипсо. Наконец тот обрел способность слышать. – Ты должен понять, что мы не всегда делаем то, что можем. Полагаю, мы можем сокрушить планету, взорвать ее, сбросить на солнце. Точно так же, как вы можете ловить глистов. Однако вы этого не делаете и не будете делать. По твоей терминологии, вы не можете. Так и мы не можем принудить человечество к чему бы то ни было без его информированного согласия. Ты этого не понимаешь, верно? Послушай, что я скажу. Мы не можем заставить даже одного человека сделать то, что нам нужно. Например, тебя.
– Н-но ты только что это сделал.
Хурензон вздрогнул – это выглядело весьма странно, словно кто-то стукнул по диапроектору.
– Демонстрация, только и всего. Вынужден добавить, затратная. Ты оправишься быстрее меня. Можно сказать, мне пришлось съесть клопа, чтобы доказать свою точку зрения. – Снова мерцающее содрогание. – Однако люди и не на такое шли, чтобы настоять на своем.
– Я могу отказаться? – робко спросил Филлипсо.
– С легкостью.
– И что вы со мной сделаете?
– Ничего.
– Но вы перейдете к делу и…
Филлипсо еще не договорил, а Хурензон уже качал головой.
– Мы просто уйдем. Ты причинил слишком много вреда. Если ты сам его не исправишь, мы точно ничего не сможем сделать, разве что применить силу, а на это мы не способны. Но это станет ужасной потерей. Четыреста лет наблюдений… хотел бы я рассказать тебе, на какие ухищрения нам пришлось пойти, чтобы следить за вами, изучать вас, не вмешиваясь. Разумеется, Кеннет Арнольд[9] и шумиха, которую он поднял вокруг нас, облегчили нам задачу.
– Облегчили?
– Ну конечно. У вас, людей, есть талант, поистине чудесный, находить объяснения тому, во что вы не желаете верить. После обнародования теории метеозонда мы зажили припеваючи. Притвориться метеозондом так легко. Хотя они и медленные. Однако лучше всего была та чушь насчет температурных инверсий. Непросто заставить корабль вести себя подобно автомобильным фарам на далекой горе или на Венере, но температурные инверсии? – Он щелкнул пальцами. – Проще не бывает. Никто толком не понимает, что это такое, поэтому они объясняют все. Мы полагали, что составили почти полное руководство по скрытности, однако ты видел сочинение ВВС США? Благослови их Господь! Они даже объяснили наши ошибки. Ну, большую их часть. Тот идиот в Лох-Нессе…