— Нет, — мой голос стал мягче. — Я завидую силе духа, которую ты, несмотря на все это, сохраняешь. Я бы хотела, как ты, уметь говорить что думаю и никому не позволять вытирать об меня ноги. Ты никому ничего не спускаешь. А еще… — я взглянула на ее джемпер с глубоким — ровно настолько, насколько требуется, — вырезом, — я завидую твоим буферам.
Марна фыркнула. Коп быстро отвернулся и, покачав головой, отошел к окну у противоположной стены. Джинджер, не отпуская мой взгляд, скрестила руки под грудью, дополнительно ее приподняв.
— Они у меня и правда ничего.
Тут уже Марна согнулась пополам от смеха. А мы с Джинджер одновременно широко улыбнулись и отступили друг от друга на шаг. Напряжение чуть спало.
— Коп, — позвала Марна, — вернись, пожалуйста. — Копано старательно изучал вид за окном. — Давайте сядем и попьем чаю, пока он совсем не остыл.
На деревянных ногах он подошел к квадратному белому столу и сел.
— Угощайся, пожалуйста, дорогой, — Марна, похлопав его по плечу, поставила перед ним чашку с теплым чаем. — Тяжело тебе, бедняга, в женской компании, — и она мне подмигнула.
Коп по-прежнему не поднимал глаз, явно сомневаясь, что разговор не свернет опять в неудобное русло. Опуская на стол поднос, Джинджер отодвинула какую-то книгу. Я взяла посмотреть, что это — оказалось, пособие по жестовому языку.
— Ага, — сказала Марна, прихлебывая чай. — Мы его учим, и вам тоже надо бы. Это Блейк и Кай придумали — использовать жесты, если ты не уверен, что в зоне слышимости нет чьего-нибудь папаши.
— Очень опасно, но умно, — заметил Коп.
— Еще бы! — откликнулась Джинджер. — И как только они до этого додумались! Мы с Марной, когда были младше, изобрели кое-какие знаки — это у нас была такая игра, — но настоящий язык лучше.
— А как вы думаете, — спросила я, — есть опасность, что шептуны тоже знают жестовый язык?
— При них мы, разумеется, не будем пользоваться жестами, — пояснила Джинджер. — Только когда нас никто не видит, а повелители находятся поблизости и могут услышать. У меня была идея создать наш собственный жестовый язык, но это слишком долго.
Я кивнула.
— У Каидана, — улыбнулась Марна, — похоже, специфическая проблема: нет возможности вставлять через слово нецензурные выражения. Он непременно хочет найти или придумать аналоги для жестового языка.
— Правда? — удивилась я. — Но он же почти не ругается. — Я действительно слышала от него совсем немного бранных слов, да и те не были очень грубыми. Но подняв глаза, я увидела, что Марна и Джинджер смотрят на меня в совершеннейшем изумлении. — Что?