— Вы знаете, что его не надо бо… — заговорила было я, но Джинджер прихлопнула ладонью мой рот и посмотрела на меня свирепым взглядом. Я послушно замолчала, отодвинулась от нее и поплелась, лавируя между шариками, к кушетке. Двойняшки последовали за мной и уселись рядом.
— Мы просто к такому не привыкли, — прошептала Марна.
— Знаю. Но он за нас, поэтому можно разговаривать. Так что у вас? Вы и в самом деле стюардессы?
— Ага, — в глазах Марны заплясали бесенята. — Воздушные булочки, так лучше. — Она засмеялась. — Астарот не разрешал нам…
Джинджер ткнула ее локтем в бок, и они обменялись испуганными взглядами.
— Всё нормально, — поспешила я их успокоить. — Правда. Можно говорить что угодно. Здесь это безопасно.
Джинджер скрестила руки и закинула ногу на ногу. Марна с трудом сглотнула и кивнула, глядя на меня своими серыми глазами олененка.
— Хорошо. Так вот, он не разрешал нам ни переехать в Штаты, ни поступить на курсы при университете. Тогда мы предложили эту идею, и он на нее купился.
— Но сначала, — пробурчала Джинджер, — предложил нам выступать дуэтом в стриптизе.
— В суперэлитном клубе, разумеется, — подмигнув, добавила Марна. — Так или иначе, когда мы сказали папаше, что собираемся завлекать женатых мужчин в клуб «На высоте мили»[5], он сдался.
— Правда, пока это только ходовые испытания, — уточнила Джинджер.
Ее замечание было очень кстати: о клубе «На высоте мили» я слышала впервые, но не испытывала ни малейшего желания узнать о нем подробнее.
Марна подхватила:
— Да, нас приняли с испытательным сроком: надо проверить, как всё пойдет. Астарот нажал на какие-то свои рычаги, и авиакомпания сделала нам такой график, чтобы мы всегда летали вместе. Сейчас у нас восьмичасовой перерыв между рейсами, нам скоро пора назад в Атланту.
Так здорово было видеть Марну на нашем диване и знать, что у сестер теперь есть немного свободы, хотя бы и временной.
— Безумно рада за вас, девочки. Будете звонить мне всякий раз, как окажетесь в наших краях?
Марна пообещала так и делать, и мы болтали дальше, пока не вернулись Патти и отец с пустым подносом.
Патти прошла прямо к раковине и оттуда объявила:
— Цыпленок жарится.
Я улыбнулась. Но тут отец прочистил горло и сказал:
— Мне пора.
Улыбка сошла у меня с лица.
— Но ты же только что пришел!
— Ты не поешь с нами? — спросила Патти.
Он покачал головой.
— Простите, дамы. Нет времени. Я только на минуту — вручу Анне подарок и сразу же пойду.
Я поднялась и торопливо подошла к отцу, который в задумчивости почесывал бородку.
— Готова?
Я нервно кивнула.
— Что это?