— Мелкий негодяй, жалкая душонка…
Мне стало страшно от мысли, что он угадал…
А десятилетия спустя еще более страшно от понимания, что… УВИДЕЛ!
Меж тем на Новогоднем балу происходили удивительные события.
Зная, что Иваша и Гапа по положению наверняка находятся среди приглашенных, Сарычев, смущая соседей, упорно выглядывал Ерофеевых и был страшно раздосадован, когда Иваша — старожил этих встреч — лишь помахал ему рукой.
Чтобы как-то успокоить себя, Дмитрий Борисович осторожно, словно пинцетом, указательным и большим пальцами снял с лифа Верочкиного платья несколько икринок и улыбнулся ей по-отцовски, обещающей расправу дома улыбкой. После чего решительно направился к Ерофеевым. Думаю, если бы он дошел до Иваши, то наверняка стал бы отряхивать следы перхоти с воротника его пиджака, даже если таковой не отыскалось бы…
Нет, теперь я уверен, не так уж далеки мы с ним были, как ему виделось тогда…
Верочка осталась одна, нежная — как бывает нежна только много плачущая женщина, изящная, Сарычевым на один выход сконструированная…
Вряд ли она сознавала себя Золушкой до того мгновения, когда мужественный, чем он и отличался от сказочных, принц в форме военного летчика, чином не высокий, но здесь присутствующий, что означало многое, строго и прямо глядя на нее, прошел мимо, замедлил шаг, вернулся, остановился, улыбнулся открытой улыбкой любимца и склонил голову, приглашая на вальс..
Сарычев до Иваши не дошел. Прозелит в изучении земных эклиптик, он не придал значения тому, что для каждого гостя — не только для него с Верочкой — места были заранее определены и путешествия между кремлевскими залами реальны были лишь теоретически… Задуматься бы ему, отчего притяжение между людьми, столь явственно ощутимое за домашним столом, оказалось тут равным нулю, если вообще не отталкиванию?! Свойство ли это, присущее человеку в толпе, или именно здесь не действовали общие законы? А только свои — законы места?!
Короче говоря, Сарычева остановили незнакомые, невоенные люди, заговорили, извинились, сопроводили обратно… Должно быть, излишне целенаправленно он шел туда, куда без зова и сопровождения можно было добраться лишь танцуя, то есть вдвоем… Как ни странно, со своим позором Сарычев быстро смирился и не себя ругал за опрометчивость, а… Ивашу…
Тем временем летчик молча кружил Верочку, уверенно держа руку на талии, другой же рукой он едва касался ее руки, умышленно сохраняя неуловимую чувственную дистанцию… и так тур за туром — только раз усмехнулся, когда поймал на себе взгляд Маршала…
Какой-то человек с усталым лицом закадычного друга подошел, воспользовавшись паузой, и тут Верочка впервые услышала голос летчика, звонко и вызывающе сказавшего, что дама занята и будет танцевать до утра только с ним!