Тот, кто приводил пленного, участвовал в священной игре не меньше, чем жрец. Первая чаша истекшей из раны жертвенной крови предлагалась жрецами солнцу. Вторую чашу собирал жертвователь. Он представал перед изображениями богов и смачивал их губы горячей кровыо. Тело принесенного в жертву причиталось ему: он уносил его с собой и сохранял его голову, остальное же съедалось на пиру, приготовленное без соли и без перца; - съедалось гостями, а не жертвователем, который считал жертву сыном: двойником самого себя. Во время танца, которым завершалось празднество, этот воин держал голову принесенного в жертву в руках.
Если же воин погибал сам вместо того, чтобы вернугься победителем, то его смерть на поле боя имела тот же смысл, что и ритуальное принесение в жертву его пленника: она в равной степени насыщала жадных до пищи богов.
В молитве богу Тецкатлипока для воинов говорилось:
"Поистине нет твоей вины в том, что ты возжелал, чтобы они погибли в боях: ибо ты послал их в сей мир не для чего иного, как для того, чтобы кровь их и плоть их послужила пищей солнцу и Земле".[23]
Насытившееся кровыо и плотью, солнце воздавало славу душе в своем дворце: там погибшие в войнах смешивались с пленниками, принесенными в жертву. Смысл гибели в бою подчеркивался в той же молитве. В ней говорилось:
"Сделай так, чтобы они стали отважными и смелыми, изыми из сердец их всяческую слабость, дабы они не только радостно восприняли смерть, но и возжелали ее, и нашли в ней очарование и сладость; чтобы они не страшились ни стрел, ни мечей и чтобы они, наоборот, считали войну приятной, словно цветы или изысканные блюда".
6. От примата религии к примату военной эффективности
Ценность войны для мексиканского общества не может ввести нас в заблуждение: оно не было военным обществом. Религия оставалась главным ключом к пониманию его игр. Если ацтеков надо где-то расположить, то это рядом с воюющими обществами, где свирепствовало насилие без всякого расчета и господствовали показные формы боев. Ацтеки не знали рациональной организации войны и завоевательных походов. Общество действительно военное есть общество предприятий, и война для него обладает смыслом развития могущества, упорядоченного усиления господства.[24] Это общество относительно мягкое, и оно вводит в обиход рациональные принципы предпринимательства, цель которого задается в будущем; военное общество исключает безумие жертвоприношений. Нет ничего более противоположного военной организации, нежели расточительство богатств, выражающееся в гекатомбах рабов.