.
Вопрос о новых мифологиях и их соотношении с новой религиозностью мы подробно обсудим в следующей главе. Предварительно отметим, что "массовая культура актуализировала ценность мифа, символически, обобщенно реконструирующего связи человека, как идеальные, так и реальные, а вместе с ним - и опыт первобытного мышления…"[293] Появление же современных средств массовой коммуникации и информационных технологий сделало возможным не только формирование потеснивших традиционные религии новых мифологий, но и их повсеместное доминирование в современной культуре.
Об особенностях распространения новой религиозности и о масштабах этого явления как на Западе, так и в России мы также скажем далее. Этот процесс протекает на фоне уменьшения социокультурной значимости традиционных религий, которые отходят на задний план и становятся лишь одними из множества "языков" описания новой, "постмодернистской" реальности. Скорее всего, традиционные религии еще долго будут сохраняться как элементы национальных культур (отчасти препятствуя процессам глобализации и унификации), и даже активно участвовать в социально-политической жизни, но вряд ли следует переоценивать их влияние на "духовное возрождение", по крайней мере - в развитых западных странах.
Наконец, серьезной альтернативой распаду традиционных религиозных институтов является религиозный фундаментализм (характерный как для традиционных, так и для новых религий). Во многом этот процесс не имеет отношения к подлинной духовной жизни, симулируя ее посредством политической активности. Как считает М. Кастельс, "в мире, где происходят столь неконтролируемые и беспорядочные изменения, люди склонны группироваться вокруг первичных источников идентичности: религиозных, этнических, территориальных, национальных. Религиозный фундаментализм – христианский, исламский, иудаистский, индуистский и даже буддийский (что едва ли не выглядит терминологическим нонсенсом) – стал, вероятно, самой внушительной силой, обеспечивающей личностною безопасность и коллективную мобилизацию в эти беспокойные годы. В мире, пронизанном глобальными потоками богатств, власти и образов, поиск идентичности коллективной или индивидуальной, приписанной или сконструированной, становится фундаментальным источником социальных значений… Социальные группы и индивиды отчуждаются друг от друга и видят в другом чужака, а затем и врага. В этом процессе, по мере того как идентичности становятся все более специфическими и их все труднее разделять, растет социальная фрагментация. Информационное общество в своих глобальных проявлениях есть также общество "Аум Синрике", "Американской милиции", исламских/ христианских теократических амбиций и взаимного геноцида хуту и тутси"