К утру Лилия выбралась за город.
Теперь она шла по ржаному полю знакомой ей межой.
В одной руке она держала ведро с раками, а в другой клетку с перепелом. Скворец же сидел у нее на плече.
Теперь его можно выпустить, — шепнул Лилия скворец, — наступает утро, и он подумает, что ночь прошла…
И Лилия знала, что пора уж выпустить перепела, потому что она была недалеко от реки, и, может быть скоро некому будет выпустить его.
На нее уже веяло от реки свежестью, и она еще издали видела, как знакомые камыши кивают ей своими перистыми головками.
Еще несколько шагов, и Лилия будет в воде, рядом со своими сестрами-лилиями, такая же, как ее сестры, и такая же, какой она была раньше.
Так сказал ей рак.
Лилия присела на траву и сорвала с клетки черный коленкор.
— Спать пора! — хотел было крикнуть перепел, но прямо в глаза ему блеснуло солнце…
Он тихо вышел из своей темницы и сказал:
— А уж солнце встало!
И он юркнул в траву, как ни в чем не бывало.
Лилия подошла к берегу реки, опрокинула в воду ведро с раками, и сама вошла в воду.
Когда с восходом солнца лилии в реке проснулись, проснулась и наша лилия.
Сон, который она видела, был настолько жив, настолько явственен, что ей казалось, будто она только сейчас выпустила на свободу раков и перепела…
На раките, нависшей над речкой, сидел скворец и пел:
Ты сказал цветам и птицам:
«Славьте вашего Творца»,
Ты велел блестеть зарницам,
Но по клеткам, по темницам
Только слезы без конца…
— А, может быть, и правда, — подумала лилия, — что все это наколдовал рак, и я точно была в городе.
И увидав недалеко от себя колдуна рака, она сказала ему:
— Рак, пожалуйста, не колдуйте так больше.