— А… А не тайна — в чем смысл… Как бы — дела? — снова вступил глава семейства.
Они ни о чем не подозревали. Завораживающий голос Лукоянова и напористый — Зои уже убедили их, доказали, объяснили…
— От вас секреты! Никаких, — выкрикнул Лукоянов. — Дело в том, что газеты и журналы в Европе и Америке пытаются оболгать молодую советвласть, которая пока еще никому не сделала зла — кроме, конечно, истинных своих врагов. Пишут, говорят, рассказывают, что Романовых, всех, детей и женщин в том числе — расстреляли, убили, закопали! И мы решили: инсценируем расстрел — с вами, конечно, потому что настоящим Романовым такое предложить нельзя, они не поймут, воспитание не то, а потом… — глаза Лукоянова засияли неземным светом, — а потом мы покажем это «кино» на западе. Мы поспособствуем тому, чтобы эту пленку, ну, не эту, конечно, которую вы сейчас видели, а другую, которую нам еще предстоит создать, как бы похитили, украли агенты мирового империализма и радостно доставили на Запад! Вот, мол, какие изуверы и звери эти большевики! И когда идиоты и капиталистические враги насладятся — мы им предъявим живых Романовых! Это будет крупнейшая победа советвласти в идеологической схватке с империализмом! Ну как? — Лукоянов обвел присутствующих гордым взглядом.
— Н-да… — пожевал губами глава семейства. Вид у него был крайне ошеломленный. — Задумано как бы и здорово, но как же мы просто так? От фонаря, что ли?
Теперь все ясно. Ясно, и Бог нам всем судья. Потому что такой подробный, до живота и пяток, рассказ о предстоящем свидетельствует о самом страшном: в живых не останется ни единого человека! Кто ж допустит, чтобы мальчик этот потом в своем классе распространял ужасающие «небылицы» о правительстве рабочих и крестьян? А сгорят они, дурачки, на самом простом. Купеческом. Ох, Зоя-Зоя… Если это ты, медноволосая, нашла и привлекла к сотрудничеству этих несчастных — ты умна до облаков и выше, много выше…
— Значит, так… — начала Зоя, раскладывая на столе замшевые объемистые мешочки. — В каждом — по пятьсот золотых десяток царской чеканки. Это рабоче-крестьянская власть выделяет каждому из вас за помощь. Двести пятьдесят отсчитаете прямо сейчас и возьмете с собою, а остальные после съемки сюжета, я хотела сказать — того, о чем рассказал товарищ. Согласны?
Семейство стало переглядываться, шептаться, наконец глава поднялся со стула.
— Мы согласны. А что такое «сюжет», дамочка, мы с пониманием-с. Романы и мы читаем, да…
Когда вышли на Главный проспект, Лукоянов спросил:
— Ну как?
— Ловко… — мрачно отозвался Ильюхин. — Золото, половина, все равно никуда не денется, а вторую половину вы ведь им не отдадите?