Я киваю. Мы все по ним тоскуем, а сильнее всего – мама и тетя Джун.
– Ну, открывай!
Я рада вмешательству Ди. Мы уже готовы были впасть в слезливую сентиментальность.
– Ладно. – Дрожащими пальцами я срываю белую с серебром ленточку.
Передо мной маленькая коробочка – квадратная, красного бархата, потертая на уголках. Подняв крышку, я нахожу внутри знакомую брошь из лучистого колчедана в форме павлина – он смотрит на меня холодными зелеными глазами. В денежном выражении она стоит немного, но для мамы она ценна, и для меня тоже. Бабушка очень ее любила, надевала на все свадьбы, крестины и похороны. Я отчетливо помню, как на разных вечеринках засыпала у нее на коленях, водя пальцем по павлиньему хвосту, пока у меня не закрывались глаза. И сейчас, когда я вспоминаю об этом, почти чую запах бабушкиных духов, хотя мне в то время было не больше пяти лет.
– Это первый подарок твоего деда бабушке, ей тогда исполнилось шестнадцать, – говорит мама.
Элли легонько прикасается к брошке:
– Она ее надевала на мой выпускной вечер в школе. В тот день на ней был тот пурпурный костюм, она его очень любила.
Элли на свою свадьбу получила наручные часы бабушки, еще одну бесценную семейную реликвию, не стоящую особых денег. Знаю, что Элли иногда надевает их на наши праздники.
Поскольку меня душат слезы и я не могу связно ответить, передаю коробочку Ди, чтобы та рассмотрела брошь. Приятельница делает это, но не особо внимательно: она ведь не помнит, как эта брошь бывала приколота к лацкану бабушкиного костюма в дни разных событий и праздников, так что на нее павлин не производит особого впечатления.
Потом брошку рассматривает Доун и передает ее Джулии, та лишь бросает на нее короткий взгляд.
– Многие боятся иметь в доме хоть что-то, связанное с павлинами, – заявляет Джулия, как обычно не особо деликатничая, и отдает павлина Люси. – Верят, что павлин приносит неудачу. Я как-то раз купила павлинье перо, но мама тут же схватила его, вышла из дому и бросила в мусорный контейнер.
– Ох! – выдыхаю я.
От сентиментальности резко перехожу к страху перед всем, что способно навлечь беду. Я боюсь сделать что-то такое, что может приблизить мой другой мир. Пока разрыв между ними становится все шире…
– К тому времени, когда я буду выходить замуж, для меня уже ничего и не останется, – ворчит Люси. – Не то чтобы мне этого хотелось… – Она поджимает губы, глядя на павлина. – Но это неправильно.
Чаще всего тетя Джун выражает недовольство Люси, слегка морщась, поскольку давно успела осознать, что с ее единственной дочерью лучше не спорить. Но сегодня она не сдерживается.