Когда поток слез окончательно иссяк, Гейб поднял меня на руки и отнёс в ванную, где поставил на коврик и открыл кран. Потом сноровисто раздел меня и поставил в едва начинающую наполняться ванну. Я, совершенно обессилившая от слез, безвольно, как тряпичная кукла, позволяла совершать с собой любые манипуляции.
Гейб стащил со своих волос резинку и с её помощью ловко соорудил у меня на голове что-то среднее между хвостиком и пучком, убрав таким образом волосы, чтобы не намочить. Потом налил в ладони гель для душа и стал тщательно намыливать моё тело ладонями, игнорируя губку. Сначала я спокойно, даже несколько безразлично принимала его прикосновения, но постепенно почувствовала, что начинаю возбуждаться. Якобы не замечая моего участившегося дыхания, Гейб, развернув меня и продолжил тщательно намыливать уже мою спину, а потом и ягодицы. Моё возбуждение всё росло, и когда я, наконец, почувствовала его пальцы там, где больше всего хотела их ощутить, то не сдержалась и едва слышно застонала.
В ту же секунду Гейб развернул меня лицом к себе, прижав к своему плечу, в которое я тут же вцепилась зубами, чтобы заглушить стоны, которые вызывали его ловкие и умелые пальцы, творя волшебство с моим телом. Я чувствовала, что была уже на грани. Ещё немного... ещё... Ещё одно движение пальцев – и из моих крепко зажмуренных глаз посыпались искры. По крайней мере – мне так показалось. Я изо всех сил вцепилась зубами в плечо Гейба, чувствуя, как всё моё тело превращается в желе.
Руки Гейба удержали меня от падения, аккуратно усадив на дно уже практически полной ванны. Теперь он взял-таки в руки губку и стал тщательно смывать с меня мыло.
Я потихоньку приходила в себя. Наконец, очнулась настолько, чтобы воспринимать окружающую реальность. И первое, что мне бросилось в глаза – это кровавое пятно, расплывшееся по ткани футболки на плече Гейба.
– Я укусила тебя? До крови? – ахнула я. Расслабленность как рукой сняло.
– Считаю это комплиментом своему мастерству, – Гейб подмигнул мне и улыбнулся во все тридцать два зуба.
– Но... но я же сделала тебе больно!
– Да ерунда совсем, – хмыкнул Гейб и, оттянув ворот футболки, показал мне пострадавшее место. – Видишь, уже всё затянулось. Зато никто ничего не услышал.
– А как же ты? Ты же всё ещё... – Я опустила глаза на пах Гейба. – Как же ты теперь?
– Тебе это сейчас действительно было нужно. А я потерплю. К тому же, ты ведь знаешь, меня так просто не заглушить. У твоих родителей не останется сомнений, чем мы занимаемся.
Тут он был прав – такое рычание не заглушишь. Бедняга. Я снова печально посмотрела на его пах. Правильно поняв мой взгляд, Гейб хмыкнул.