Через несколько минут прибыли парамедики, за ними двое дежурных полицейских, а потом потянулись соседи, напуганные и дрожащие, если не считать Ширли Клейтон, которая для трех часов ночи была на удивление бодра и собранна.
— Боже мой! — напевала она вполголоса.
Она энергично пожала руку одному из полицейских, столь юному с виду, что, казалось, у него и водительских прав еще быть не может.
— Я ее соседка. Мисс Виткус, кому я могу позвонить?
— Никому. Уходите.
— У нее есть внук, — говорила Ширли. — Они только что вернулись из путешествия.
— Как зовут вашего внука, мэм? — спросила детектив, молодая хорошенькая женщина в сером блейзере.
— Пожалуйста, оставьте меня, — сказала Уна. — Мне никто не нужен.
Хорошенькая следовательница попросила описать грабителей, но в памяти Уны запечатлелась не внешность мучителя, а его издевательская манера. «Бабуля». Он вынудил ее посмотреть на себя его глазами: на ее возраст, ее испуг, облысевшую голову, цыплячью фигуру. Самый лучший способ отмщения — выбросить это все из головы.
Но выбросить из головы не получалось. Уна чувствовала себя жалкой, уродливой, глупой: ничтожество. Буквально вчера — или уже сегодня? Время стало вязким и тягучим — Куин тоже видел ее такой, когда она вышла из ванной, он бросил взгляд на ее тощие, полусогнутые, иссиня-белые ноги. Грабитель с жирными волосами подтвердил, что она трухлявый, испуганный, бесполый пень, и она ненавидела его за это.
— Очень красные глаза, — сказала она, припоминая. — Татуировка из букв на руке. Двое других сразу убежали, я не успела их разглядеть.
Следовательница спросила, сколько ей лет, и когда Уна назвала свой возраст, через троих соседей, которые просочились в дом вместе с Ширли, пробежал ток симпатии. Они были неотличимы друг от друга со своими заспанными лицами, в наспех накинутой одежде. Уна поняла, что боится их, боится их доброго отношения, их беспокойства за нее, боится того, что, возможно, ошибалась на их счет, и она почувствовала невыразимое облегчение, когда старший полицейский потребовал, чтобы все удалились.
На крыльце мужчина средних лет в махровом халате показал листовку молодому полицейскому, обрывки их разговора донеслись до Уны. Она поняла, что произошла целая серия проникновений в дома — это обсуждалось на собрании жителей района, которое она пропустила. И лишь она одна оказалась дома во время ограбления.
Следовательница окинула взглядом кухню. Неужели она вообразила, что дом всегда выглядит так — все вверх дном, кругом осколки стекла?
— Я содержу жилье в чистоте, — сказала Уна.