Вы не сошли с ума! Вы же все это выдумали! Развязать! Отпустить!» Я был так огорошен и растерян, что вышел из роли и стал умолять: «Нет, господин доктор, я сумасшедший, я свихнулся!» Тут уже все, кто был в комнате, смеялись вместе с врачом, а он, торжествуя, сказал: «Вот то-то и оно! Настоящий сумасшедший всегда говорит, что он нормальный! Гоните его!» — и он дал мне пинка под зад. Я снова оказался в лагерном дворе и так стыдился своего поражения, что и в самом деле впал в меланхолию. Однако на протяжении нескольких дней я оставался главной сенсацией лагеря. Ко мне приходили из других бараков поздравить с моим ночным выступлением. А ведь все прошло бы гладко, если бы меня не выдала моя актерская профессия. Но с другой стороны, не будь я актером, я бы даже и не пытался бежать. Итальянцы тоже смеялись и называли меня Grande Attore
[24].
Каких только проблем не бывает на свете! Кому-то, кто может, не поверят, а тот, кому бы поверили, и сам не может. Как бы то ни было, но теперь я был буквально одержим идеей побега. Ведь у меня была коричневая куртка, сшитая из одеяла, а еще тюль для накладных усов и грим, оставшиеся от театра. Я мог бы загримироваться под гражданского и выйти из лагеря. Но как далеко я уйду? Ведь мы на юге Италии.
Однажды на доске объявлений появилась информация о том, что нужны шестьсот человек для строительства дорог в Северной Италии. «Северная Италия… — думал я про себя. — Там же граница с Францией и Швейцарией». Мы со Слезаком тут же записались и покинули лагерь. Только бы поскорее уйти отсюда, уйти из этой беспросветной лагерной жизни на новое, неизведанное место с неизведанными возможностями! Со своей коричневой курткой и тюлем для накладных усов я не расставался, как и со своим планом бежать при первой же возможности. «Эта война, — думал я, — может продлиться еще много, очень много лет, я превращусь в старика. У человека должны быть планы. Что в этот раз может помешать мне его осуществить? В любом случае нужно попытаться, под лежачий камень вода не течет». У меня снова была надежда, наполнявшая сердце. В жизни снова появился смысл. И со всем этим багажом мы отправились на север строить дороги. Дороги всегда куда-нибудь да приводят. Куда? Поживем — увидим.
Мы, военнопленные — отбросы, балласт, самый никчемный груз войны, — ехали теперь из Южной Италии в Северную. Охраняли нас строго, наш поезд во время остановок отводили на боковые пути, но местные жители все равно как-то умудрялись к нам просочиться. Поначалу мы ехали вдоль побережья и видели издалека, как люди в купальных костюмах играют и купаются, видели пестрые тенты и пляжные кресла-корзины — все это еще существовало!