Страшный голос показался знакомым, а потом вспышками памяти пошло узнавание — Геленджик, скейтборд, пляж и роковая дыра в скале Парус.
— Олег? — не веря, прошептала Хрийз.
Тьма соткалась в хорошо знакомую фигуру юноши, первой Христинкиной глупой любви.
— Я, — подтвердил он, скалясь. — Далеко зашла без поддержки. И попалась.
— Отпусти! — потребовала Хрийз.
— Да сейчас, — он медленно двинулся по кругу, и за ним пузырилась, вскипала волнами его стихия, страшная, опасная и жуткая стихия Смерти.
Хрийз никогда раньше не видела упырей при исполнении, так сказать. Она хорошо относилась к Ненашу, Дахар, к старому сТруви. Наверное, их нельзя было называть друзьями, но и врагами они не были совершенно точно. Но Олег — здесь и сейчас! — Олег совсем другое дело…
— Отпусти, — повторила Хрийз, но уже не так уверенно, и он почувствовал её возросший страх и засмеялся.
— Ты нарушила Г рань между мирами, — объяснил он сурово. — Ты грубо вторглась туда, где тебя не ждали, где тебе нет места. Я — в своём праве.
— Кто бы о правах говорил, — отозвалась Хрийз, с ужасом наблюдая, как наступают на её ненадёжное убежище чудовищные волны. — Я же тебя, сволочь такую, любила…
Олег пожал плечами и не ответил.
— Отпусти, — попросила Хрийз ещё раз.
— Не отпущу, — отказался Олег.
Не отпустит. Сожрёт. Страх ронял разум. Что можно сделать с упырём на пике силы? Наверное, что-то всё-та к и сделать можно, но девушка понятия не имела, что именно. Как же скверно быть маленькой, глупой и необразованной! Недостаток знаний ощущался почти физически. Как стянувшая горло удавка.
Хрийз рванула ворот, и в ладонь вдруг улёгся, естественным каким-то, правильным образом артефакт Света, подвеска, подаренная аль-нданной Весной.
Упыри — дети Тьмы и Смерти, и нейтрализовать их можно Светом и Жизнью. Так, уважаемый учебник по Теории магии? Ответ верный, учитель лТопи?
— На! — выдохнула Хрийз, высвобождая поток.
Полыхнуло знатно. Пока горело, Хрийз кинулась к дороге, волоча за собой Ель.
Ель не то, чтобы упиралась, похоже, ей было всё равно. Но бежать с нею по зыбкой нереальности Г рани оказалось тяжело. Примерно как пытаться побить мировой олимпийский рекорд по спринту с мешком в двадцать пять килограммов картошки на хребте…
И до дороги, мирно сиявшей впереди по курсу, Хрийз не добежала какого-то шага… Чёрные страшные волны прокатились между нею и спасением; момент, когда их можно было перепрыгнуть сходу, оказался упущен, и Хрийз снова очутилась на собственном, изрядно уменьшившемся островке Жизни.
— Неплохо, — одобрил Олег, клыкасто улыбаясь, — Но — недостаточно…