— Ох, это так грустно! Так ужасно! Он был бухгалтером, который вёл счета твоего отца, знаешь ли. Как и других компаний.
Она наклонилась вперёд и её халат немного распахнулся, являя Чаку кусочек бюста настолько огромного, что он казался галлюцинацией. Она всё ещё сжимала свою шею.
— Он убил себя, — прошептала миссис Стенли. — Повесился!
— Он занимался хищениями? — осведомился Чак.
В книгах Агаты Кристи было неимоверно много случаев хищения. Почти что вымогательства и шантажа.
— Что? Господи, нет! — она захлопнула рот, словно пытаясь удержать внутри что-то, что не было предназначено для ушей одного безбородого юнца, сидевшего напротив неё. Если дело было в этом, то её природная склонность рассказывать всё подряд (и всем подряд) возобладала. — Его жена убежала с молоденьким парнем! Он едва достиг права, чтобы голосовать, а ей, между прочим, уже за сорок! Как тебе такое!?
Единственный ответ, до которого Чак мог додуматься, был: «Ого». И этого оказалось достаточно.
По возвращении домой, он вынул свой блокнот из шкафчика и набросал несколько строк: «Д. видел призрак мальца Джефферсов незадолго до его смерти. Видел призрак Г. Питерсона за 4 или 5 ЛЕТ до его смерти». Чак замер, жуя кончик карандаша. Он ощутил тревогу. Он не хотел писать то, что крутилось в его мыслях, но чувствовал, что его ждёт неплохое детективное расследование.
«Сара и буханка хлеба. ОН ВИДЕЛ ПРИЗРАК БАБУЛИ В ТОЙ БАШЕНКЕ???».
Ответ казался ему очевидным. Почему ещё Дедуля говорил, что ожидание — это самое тяжёлое?
«А теперь и я в ожидании», — подумал Чак. — «И надеюсь, что всё это просто куча дерьма».
5
В последний учебный день шестого класса мисс Ричардс — милая, молодая женщина, одевающаяся как хиппи, и которая не имела ни малейшего понятия, как поддерживать дисциплину, и, скорее всего, она не долго продержится в системе государственного образования, — пыталась читать Чаку и его одноклассникам некоторые строки из стихотворения Уолта Уитмена «Песнь о себе». Не особо получалось, надо сказать. Дети расшумелись, разбуянились и не желали прикасаться к поэзии, им подавай растянувшиеся впереди летние месяцы каникул. Чак был как и все, любил плюнуть кусочком бумажки из ручки или показать Майку Эндерби палец, пока мисс Ричардс уткнулась в свою книгу, но одна строка из стихотворения всё же щёлкнула в его голове и заставила выпрямиться на стуле.
Когда урок, наконец, закончился и дети были свободны, Чак задержался. Мисс Ричардс сидела у стола и сдувала прядь волос со своего лба. Когда она увидела Чака, стоявшего в классе, она устало улыбнулась: