– Нет!.. Господи! Нет! – исступленно повторял он, колотя кулаками по камням, в кровь разбивая пальцы.
Тишина вернула его к действительности. Он увидел, как один из палачей с ведром в руках направляется к роднику под горой, другой насаживает на копье губку. Иуда все понял.
– О нет! Подождите!..
Он бросился к крестам. Легионеры схватили его.
– Пропустите!..
Он вырвался из их рук, подбежал к распятию.
– Иису-у-ус!..
Он захлебнулся воплем, упал на колени у подножия. Солдаты кинулись, было, оттащить его, Афраний знаком остановил их, с интересом наблюдая за происходящим.
Распятый поднял голову. Их взгляды встретились, они застыли, как два изваяния, на фоне стремительно темнеющего неба. Мгновения текли, а они все смотрели друг на друга. Остальные остановились в ожидании, наблюдая их безмолвный разговор.
Наконец Иисус отвел глаза, будто говорил: «Уходи». Иуда тяжело поднялся и начал отступать, не сводя глаз с распятия. Легионеры расступились, пропуская его. Словно прощаясь, Назарянин сомкнул веки. Иуда отвернулся, бессильно осел на землю, сжался в комок и застыл. По знаку легата двое палачей направились к крестам…
5
Плотная завеса дождя скрыла от них город. Наместник сел в кресло, порывисто налил себе и гостю вина, начал пить небольшими глотками. Его лицо было мрачно, пальцы нервно барабанили по подлокотнику. Начальник тайной службы невозмутимо ждал, смакуя фалернское.
– Ничего не понимаю, Афраний! Совершенно ничего! – воскликнул Пилат. – Как ты можешь объяснить это?
– К сожалению, игемон, я не нахожу объяснений такому поведению. Просто рассказал, что произошло.
Наместник поднялся, жестом приказал начальнику тайной службы оставаться на месте и зашагал по зале в такт мерному шуму дождя.
– Здесь явно что-то кроется! Афраний, расскажи мне все еще раз, как можно подробнее.
– Все, игемон?
– Про то, что произошло уже на Голгофе. Про Иуду и прочих учеников этого безумца. Мне кажется, мы с тобой что-то не поняли, не заметили. Нас слишком торопили казнить этого галилеянина.
– Игемон, почему это происшествие тебя так тревожит? Разве это первый проповедник, которого мы распяли? Подобные ему безумцы здесь – обычное дело. Ты же знаешь.
– Может быть, Афраний, может быть… Но мне очень не по душе сегодняшняя казнь. Весь этот спектакль с народным гневом… Каиафа явно переусердствовал. Такое впечатление, что они очень боялись этого Иисуса, – наместник резко остановился перед очагом и застыл, задумчиво глядя на огонь. – Предчувствие говорит мне, так просто эта история не закончится. А Иуда… Они же были лучшими друзьями с этим проповедником. Мы с тобой успели узнать его, как человека абсолютно бесстрашного, решительного, жесткого. Не в его характере вести себя так, как ты рассказываешь.