– Я смиренный пустынник, отрекшийся от искушений мира. Но люди приходят ко мне за советом, ждут моего слова. Разве не должно мне знать, чем живет народ Божий?
– Да. К людским душам сложно подобрать ключи, чтобы извлечь на свет их сокровища.
– Ты хорошо сказал, Иуда. У тебя редкий дар смотреть и видеть.
– Если бы ты знал, Иоанн, сколько раз я проклинал его!
– Почему?
– В великом знании великая скорбь.
– Но оно же дает счастье.
– Счастье?! Никогда не поверю!
– А ты был когда-нибудь счастлив, Иуда?
– Был, – его голос звучал глухо, – но все это исчезло, как дым, разбилось вдребезги.
– Прости, я напомнил о том, что вспоминать не стоило.
– Ничего. Такого много в моей жизни… Но я мешаю тебе. Солнце садится.
Иоанн взглянул на небо.
– Да. Не уходи, я скоро.
Иоанн отошел. Иуда медленно опустился на колени, омыл лицо, поднял руки.
– Боже Правый! Ты, читающий в каждой душе, видишь мою, знаешь, вера моя глубока! Я грешник, Господи, и готов ответить за свои грехи, как бы суров ни был твой приговор. Я приму любую волю Твою. Но молю Тебя, скажи, чего Ты хочешь от меня! Дай мне знак, Господи! Сжалься надо мной! Я измучился! Силы мои иссякают, ибо трачу их без цели! Я все выдержу! Но я устал ждать! Разве я много прошу? Услышь меня, Боже!
Ответом было безмолвие. Даже воды Иордана катились беззвучно. Иуда откинулся на камень, запрокинув голову. Бесконечная усталость овладела им, глаза закрылись, но это был не сон, а тяжелая дрема, полная смутных образов. Голос Пустынника вернул его к действительности.
– Я рад, что ты не ушел, Иуда. Вдвоем ночь коротать быстрее.
Он поднял голову. Иоанн стоял над ним, ничего грозного больше не было в его облике, даже холодные синие глаза смотрели почти ласково.
– Я обещал тебе разговор. Спрашивай, если смогу – отвечу.
Они говорили, пока Иуда не заснул на полуслове. Креститель укрыл его плащом, долго вглядывался в его лицо.
– Боже Правый, тяжким был его путь, но теперь он закален, словно клинок, сможет выдержать. Один пришел. Значит, скоро явится другой. Господи, да свершится воля Твоя!
* * *
Иуда проснулся на рассвете, искупался, разделил с Пустынником его скудную трапезу. Покончив с ней, он решительно поднялся.
– Мне пора.
– Куда?
– Куда-нибудь.
– Но, если не знаешь своего пути, зачем торопишься?
– Может, впереди меня ждет кто-то, кому нужна помощь.
– Тебя не хватит на всех страждущих.
– Увы! Но кому-то я могу помочь.
– Не знаю, как удержать тебя, но сердце мне говорит, ты не должен уходить.
– Почему?
– Не могу объяснить. Я не всегда понимаю волю Господа, лишь слышу, чувствую ее. Не спеши, может быть, именно здесь и сегодня случится то, чего ты так ждешь.