Мне удалось втиснуть в график четыре пары клиентов, одну за другой, но это означает, что к тому времени, когда я сяду в машину, чтобы поехать к отцу, единственное, в чем я буду нуждаться, – это поскорее рухнуть в свою постель и отключиться. По дороге я размышляю, не нужно ли мне самой поговорить с кем-нибудь по душам, как предложила Таня, вглядевшись в мое бледное и напряженное лицо.
Я согласилась, что это облегчило бы мою ношу, но когда она сообщила мне, что нашла номер телефона моего бывшего консультанта, я отмахнулась от ее предложения. У меня не было ни сил, ни желания заново открывать эту банку с червями; мой собеседник должен знать по крайней мере часть истории. И есть только один человек, который приходит мне на ум.
Не давая себе времени на размышления, я набираю номер единственного человека в мире, который знает столько же, сколько знаю сейчас я.
– Привет, Стелла! Очень рада вас слышать, – отзывается Фрея. – Я тут кое-чем занята, а как поживаете вы?
– Хорошо, – машинально отвечаю я, прежде чем признать: – Вообще-то не очень. – Мои пальцы теребят нитку, торчащую из подола кардигана, в то время как пальцы другой руки барабанят по рулю.
– Хотите рассказать? – спрашивает она через секунду. – Может, встретимся позже?
Нет. Потому что ты журналистка и тебе не стоит доверять.
Да. Потому что я не знаю, к кому еще обратиться.
Оставив без внимания ее предложение, я произношу:
– Я вчера видела Дэнни.
– Вот как? – тут же оживляется Фрея.
– Он выглядит совсем иначе, чем я себе представляла. Гораздо лучше.
– Ну, это прекрасно, – говорит она ровным голосом. – Он рассказал, что произошло?
– Нет. Вернее… – Я колеблюсь. – Он сказал, что полиция ему не верит.
Фрея, судя по звуку, быстро втягивает ноздрями воздух.
– Интересно.
– Понятия не имею, что и думать.
– Но Дэнни утверждает, что убил ее?
Я снова не отвечаю.
– Меня подробно расспрашивали об Айоне. Это заставило меня подумать, что мы о ней слишком мало знаем.