Его ладони упираются в стену, заключая меня в капкан стальных мышц. Он пахнет дождем, океаном и безумием. Опасный опьяняющий коктейль. Я должна бежать от него, биться в истерике, дрожать от ужаса, но продолжаю смотреть в разгорающиеся гиацинтовые глаза, испытывая чувство близкое к темному восхищению, запретному любованию, нездоровой жажде. Это чертовски странно, необъяснимо и жутко. Это до жути неправильно. Я схожу с ума точно так же, как прошлой ночью, переступаю черту. Безумие заразно… знаю, но впервые так греховно-сексуально. Выдернув рубашку из-под ремня, я забираюсь под нее ладонями, чтобы жадно скользить по пылающей коже, окаменевшим от напряжения мышцам и натянутым жгутам вен. Я пью его голодное тяжелое дыхание, погружаясь в потемневшие раскаленные ультрамарины, по собственной воле тону в чернильной космической мгле широких зрачков.
– Ты самая смелая женщина из всех женщин, что я знал, – хрипло шепчет Оливер, дотрагиваясь до моей щеки невесомым, осторожным касанием. – Я думал, ты возненавидишь меня.
– Вы должны были сразу мне сказать, – облизав пересохшие губы, взволнованно бормочу я. – Ты должен был.
Он туманно улыбается, убирая выбившийся локон мне за ухо, большим пальцем поглаживая пульсирующую сонную артерию.
– Ты бы сбежала, Шерри.
ОЛИВЕР
– А теперь слишком поздно. Я не отпущу тебя, – обещаю, наклоняясь к приоткрытым губам, и все причины, которые привели Шерил, становятся неважными, кроме только что принятого решения. Она принадлежит мне с этой минуты, и если понадобится… ради нее я сделаю то, что не решался долгие годы, сопротивляясь мольбам сестры и голосу разума.
– Это угроза? – моргнув, выдыхает Шерри. Ее дрожащее тело безотчетно и нетерпеливо льнет к моему, пробуждается, наливаясь обжигающим желанием. – Я не могу, – отчаянно шепчет она, чувствуя горячее прикосновение губ на своей шее. Языком я ловлю ее бешеный пульс, считывая совершенно иной ответ.
– Ты только что сказала «да», – лизнув уголок ее губ, я целую теплый податливый рот, пропуская сквозь себя беспомощный стон. Тонкие пальцы зарываются в мои волосы, несильно оттягивают назад. В расплавленных карамельных глазах застывает выражение, близкое к боли.
– Не могу, Оливер, – задыхаясь, повторяет она, но я отказываюсь верить отчаянной мольбе дрожащего голоса, жадно покрывая поцелуями ее шею, спускаясь ниже, расстегивая ряд маленьких пуговиц на блузке. Дергаю вниз кружевные чашечки бюстгальтера, приподнимая ладонями упругие налившиеся груди. Склонив голову, неторопливо очерчиваю по кругу твердый бутон, проделывая пальцами то же самое со вторым, несильно прикусываю зубами и снова слышу шумный вдох, преходящий в сдавленный стон. Скользнув рукой вниз, ласково веду пальцами по стройному бедру, медленно, чтобы ненароком не спугнуть, поднимаю подол узкой юбки, пока та не оказывается на уровне ягодиц.