– И что, много ли у вас в храме прихожан?
– Нельзя сказать, много. В основном – монахи. Но приходят, интересуются. И вы заходите, я вижу вам не безразлично.
Видит он. Еще один мудрец восточный. Я даже разозлился. Вдруг неожиданно для самого себя.
– Нет уж, увольте-с. Я и родной православной религией не очень увлечен, и в ваши махаянские кружева запутываться не желаю.
Я, не оборачиваясь назад, спиной чувствовал улыбку на его гладком «монгольском» лице. Разговор заглох сам собою.
Через какое-то время справа за деревьями нарисовалась темная замысловатая громада. Крыша, как у пагоды, в несколько слоев, высокий шпиль. Из плотной ваты туч высунулась сырная голова луны, по металлу шпиля просквозила световая змейка. Тронув Жозефину за плечо, азиат сказал:
– Вот тут сверните, будьте любезны. Мимо дацана и сразу направо. Там мой дом.
Авто остановилось у четырехэтажного здания, на верхнем этаже кое-где едва светились окна. Пассажир наш учтиво распрощался, напоследок еще раз пригласив меня посетить храм, даже расписание богослужений мне выдал:
– Утром с десяти и с трех пополудни проводится хурал, присутствовать может каждый, ограничений у нас нет.
Я лишь поклонился молча, и мы умчались.
Авто наше подкатило к высокой оштукатуренной стене-ограде, но шоффер мой не остановился, проехав мимо распахнутых ворот, свернул влево, и вскоре оказались мы, видимо, на заднем дворе сего достославного заведения. Это и вправду был двор, ограниченный с одной стороны боковым фасадом ресторана, с противоположной же низкими кирпичными постройками, может, дровяными сараями, может, какими кладовыми, бог весть. Из двери вышел навстречу нам мужчина в шубе, накинутой на плечи, и сразу устремился к урчащему Форду. При ближайшем рассмотрении я не мог бы дать ему более тридцати лет, бывают такие молодые люди, выглядящие не по годам значительно. Вот и этот был таков, высок, поджар, красив, пожалуй. Но если спросить меня, каков он был, собственно, то и сказать ничего не смогу, не запомнилось ничего заметного в лице его. Жозефина вышла из авто первой, а когда я выбрался со своей стороны вместе с уже прирученным мною баулом, этот, значительный, стянув кожаную перчатку с ее руки, потянул ее к своим губам. Руку, конечно, не перчатку. И так фамильярно обратился к ней, меня даже передернуло:
– Ну что ж вы, душа моя, так задержались… Ваш выход уже через двадцать минут. Успеете подготовиться? А кто это с вами?
Я с баулом наперевес подскочил и представился, не дожидаясь, пока это сделает Жозефина: «Такой-то такой-то, импресарио Жозефины Матвеевны», я уже здорово вошел в роль.