— Картина печальная… Но вы обещали затронуть еще одну тему: здоровье человека. Почему у вас появился интерес именно в этой области?
— Во-первых, потому, что мы все делаем для человека, а здоровье — богатство каждого. И во-вторых, 26 лет назад случай подтолкнул меня заняться этой проблемой серьезно. После гриппа я заболел хронической пневмонией и вынужден был два раза в год ложиться в больницу. Причем врачи говорили, что вылечиться нельзя. Я начал изучать литературу по пульмонологии и иммунологии и обнаружил много противоречий между тем, что получается при математической обработке данных, и теми процессами, которые происходят в человеке по представлению врачей. И вот я и мои ученики, которые только что закончили университет, начали развивать математическую иммунологию. Об ее эффективности можно судить по мне: я избавился от «неизлечимой» болезни. Кстати, механизмы такие же, как в атомной бомбе. Что бы ни происходило с человеком, его иммунная система работает одинаково: в организме идет своеобразная «цепная реакция», которая обеспечивает защиту от заболеваний. Нет, порошочками и укольчиками не вылечишь человека, нужно заботиться об его иммунной системе.
— И главный ваш вывод?
— Надо ходить пешком. Каждый выходной — пятнадцать километров!
— Все-таки кто вы больше: математик или биолог?
— «Гибрид»…
Гурий Иванович рассмеялся, и мы увидели очень счастливого человека.
Белковая наследственность — новая глава генетики
• На рубеже второго и третьего тысячелетий открыта особая форма наследственности • Так называемые прионные белки способны передавать информацию о своей пространственной форме от одного белка к другому без участия ДНК • Открытие белковой наследственности дает надежду на исцеление от неизлечимых сегодня болезней.
Е. ЗВЯГИНА, специальный корреспондент журнала «Наука и жизнь».
Генетика, начало которой было положено еще в прошлом веке опытами Меццеля, для большинства из нас до сих пор является молодой наукой. В России такой взгляд исторически оправдан: долгое время генетика в Советском Союзе считалась «буржуазной лженаукой». Возможно, именно драматизм истории генетики в нашей стране обусловливает непреходящий интерес к ней. На памяти старшего поколения — разгул лысенковщины. Закрывались лаборатории, выдающиеся исследователи оказывались в лагерях. Погиб в тюрьме наш крупнейший ученый, генетик с мировым именем Н. И. Вавилов. А в это время в Европе и США новая наука стремительно развивалась. Западные ученые делали ошеломляющие открытия в изучении механизма наследственности. И хотя наука не имеет национальности и по сути своей должна быть общечеловеческой, все же обидно, что в истории генетики последних десятилетий встречается так мало русских имен.