«Плохой симптом», – подумал профессор.
– Да, красивых женщин много, – наконец, вздохнул Ричард. – Я и сам не могу объяснить, почему я так прикипел к Эмили. Что-то в ней есть загадочное… странное… манящее… Чёрт побери, я обладал ею миллион раз, но так и не смог окончательно получить! Не понимаю…
– Выбросьте её из головы, – посоветовал Джон. – Эта женщина – обычная вертихвостка, ничего загадочного в ней нет. К тому же эгоистка до мозга костей. Зачем она вам?
– Я хотел, чтобы у нас была семья… – мечтательно произнёс мистер Вайлоу.
– Чаю? – снова пропела Глория.
– Семья? О чём вы говорите?
Профессор знал историю Ричарда от начала и до конца, но решил изобразить удивление.
– Раньше люди находили счастье именно в семье… – пустился в объяснения тот. – У них в домах было тепло и уютно, звучали детские голоса…
– Вы начитались глупых книжек, – перебил его Джон. – Не было в семьях никакого счастья! Скандалы, ссоры, измены, материальные трудности. Дети росли заброшенными и никому не нужными, формируясь в озлобленных, умственно ограниченных личностей. И так из поколения в поколение, пока государство не предприняло кардинальные меры.
Мистер Вайлоу закрыл глаза.
– Уходите, – сказал он. – Я что-то совсем плохо себя чувствую.
– Я могу вколоть вам препарат, – напомнил профессор.
– Я же сказал – не нужно. Не хочу. Пусть последняя ампула достанется Эмили – она оказалась самой сильной из нас, она и должна жить дальше. А меня оставьте в покое.
Джон поставил недопитую чашку обратно на поднос Глории.
– Вы хорошо подумали? – спросил он.
– Я очень хорошо подумал. У меня на это была уйма времени.
– Тогда, до свиданья.
Мистер Хьюз немного помедлил, ожидая, скажет ли Ричард ещё что-нибудь. Но хозяин пузырькового особняка сидел молча, с закрытыми глазами. Профессор бросил на него прощальный взгляд и направился к выходу.
– Чаю? – пропела Глория ему вдогонку.
Только в вагоне метро Джон почувствовал облегчение. Господи, а если бы Ричард согласился на инъекцию препарата? Что тогда? Ведь оригинальная ампула с Цениавии оставалась всего одна, и профессор давно уже решил, кому она будет предназначена. Но для очистки совести он должен был предложить её мистеру Вайлоу. А то, что профессор недостаточно активно уговаривал пациента продлить свою жизнь, всё равно никто уже не узнает.
Ну и было ли это убийством?
* * *
Впереди забрезжил белый, яркий свет. Эмили задохнулась от восторга – все рассказы о загробном мире оказались правдой. Там, в этом ярком свете, она точно знала, её ждали вечное блаженство и безбрежное счастье. Эта уверенность крепла в ней с каждой секундой, миссис Вайлоу сгорала от нетерпения. С огромной скоростью она неслась сквозь космический тёмный туннель, вокруг неё в бешеном танце кружились звёзды. Кто-то встречал её на краю туннеля. Кто? Эмили напрягла зрение, но через мгновение поняла, что в этом нет необходимости. Её сердце ощутило до боли знакомое движение родной души. Это был Ричард – кто же ещё? А за его спиной уже радостно махала рукой Грета, скромно улыбалась Бао, в отдалении маячили силуэты давно забытой подруги Стефании и ещё восьми почивших членов экспериментальной группы. Кажется, встречать её пришёл даже сын Энди, которого она не видела никогда в своей жизни, но сейчас явственно ощутила его молчаливое присутствие. Слёзы радости уже готовы были брызнуть из глаз женщины, хотя она и не понимала, есть ли у неё сейчас глаза.