Что-то цеплялось колючками за платье, выглядывая из-за ветвей. Падая, увидела, как две темные руки протянулись к ней. Очнулась она в горячих объятиях. Чудище что-то шептало ей. Голос показался очень знакомым, и от этого стало еще страшней. Сердце бешено колотилось.
– Не надо, оставь меня. Я хочу к людям, я люблю людей. Их, а не тебя, отпусти!
Вдруг сквозь листья она увидела звезду. Взмолилась к ней:
– Возьми меня к себе, помоги!
И прошептала чудищу:
– Я лучше умру, я не буду с тобой, пусти!
И снова почудился очень знакомый голос…
Она почувствовала, что под ней мягкий мох, ослабла и погрузилась в него. Ей показалось, будто на ее руки падает что-то горячее. Уже не было страшно, хотелось только уйти навек в прохладный мох. «А вдруг это чудище плачет, откуда здесь в лесу горячая роса?»
Очнулась Весняночка среди высоких трав и фиалок. Она была такой слабой, будто переболела трясовицей, и с трудом вспомнила, что произошло с ней: кажется, ходила гадать за ночной красотой, заблудилась, бежала и встретилась то ли с лешим, то ли с волком, который хотел ее взять к себе, но отпустил…
Она вернулась домой. Шли дни, страх ее забылся. Но только все не приходил ее друг. Почему?
* * *
Наступил день проводов Костромы[45].
Кострома,
Кострома,
Ты нарядная была,
Развеселая была,
Ты гульливая была,
А теперь, Кострома,
Ты совсем умерла.
Люди сделали из соломы большую куклу, обрядили ее и с шумом, песнями и смехом несли к реке.
– А что, важнец Кострома вышла!
С бубнами и сопелями прыгали вокруг нее. Золотистый запах лета прятался в соломе, с ним Костромушка вобрала в себя всю силу колосьев и трав.
– Не пойму я, глупую куклу хороните, а радости… Что вам в ней? Обрядили сноп да бегают вокруг. Каждый день у вас праздник – только б не работать.
– Да что ты, Бозко, зачем тогда жить. Ведь живем-то для радости.
Женщины стояли вокруг Костромы и причитали:
– Матушка, Костромушка! На кого ты нас покинула, закрылись твои ясны оченьки.
Все разделились на две толпы. Одни подходили к кукле и пели, причитая как бы от настоящего горя:
Померла наша матушка, померла!
Померла родимая, померла!
Встань, матушка, встань!
Встань, родимая, вздынься!
Нет ни привету, ни ответу.
Лежит во гробочке,
Во желтом песочке.
Но другие, приплясывая, со смехом кричали:
Ожила наша матушка, ожила,
Вздыбнула, родимая, вздыбнула!
Костромушку подняли высоко вверх. Веснянка бежала по берегу реки к веселой гульливой толпе, вглядываясь в пляшущих. Почему он не пришел на их праздник? Оттого и ей будто уже не так весело. Где же он сейчас? Она вспомнила, что он живет в глухой чаще. Не пойти ли разыскать его?