Впервые в жизни он ощущал себя по-настоящему живым. На все сто процентов.
* * *
Кроуфилд не погиб и не потерял ни одного человека во время шторма, хотя «Екатерина» пострадала куда больше, чем «Святая Анна».
И причиной тому стал упрямый Бражников. Точнее, противостояние двух авторитетов на корабле. Кроуфилд намеревался поднять все паруса и бежать от бури. Он не сомневался в мореходных качествах своего замечательного корабля. У «Екатерины» была неплохая возможность опередить шторм и уйти подальше от эпицентра стихийного бедствия. К тому же и ветер был путным.
Однако Бражников решительно воспротивился такому решению.
— Где это видано, чтобы поднимать паруса, когда такой ветрило? — возмущался он. — Ничего подобного я не допущу. Я здесь пилот. Меня для чего нанимали, а? Чтобы я смотрел, значит, собственными глазами, как судовладелец и сам гробится, и команду на дно пускает? Нет уж, покуда Тимофей Бражников жив, таковому безобразию не бывать. Вишь, надумал!
И Бражников решительно распорядился брать рифы и поворачивать «Екатерину» носом к ветру, чтобы разрезать волну и не позволять ей лупить в борт.
— Я распоряжался идти бейдевинд, — возмущался Кроуфилд. — У нас есть хороший шанс выйти из шторма.
— Бейдевинд можешь идти сам, коли приспела охота, — стоял на своем Бражников. — А я никуда не пойду и гробить корабль тебе не дам, басурман неумытый.
Пока велись эти споры, время было безвозвратно упущено, и шторм накрыл «Екатерину», когда половина ее парусов еще белели на мачтах. Сорвало и унесло прочь сразу несколько. Несколько минут их было видно в стремительно надвигающейся тьме — они быстро уменьшались в размерах, становясь как платочки, а затем набухли от влаги и скрылись во взбешенных волнах.
Бражников и Кроуфилд сразу прекратили ругаться и бок о бок взялись за трудную работу — спасать корабль.
Один из моряков, не успев спуститься, неожиданно закричал и вместе с обломком мачты упал за борт.
Кроуфилд подумал: «Хорошо, что не на палубу», и уже начал оглядываться, прикидывая, как ловчее поднять человека.
В это самое время Бражников уже действовал. Он не колебался ни мгновения.
Кроуфилд увидел, как его «пилот» сигает в бурные морские волны, и едва успел бросить ему конец. Бражников подхватил его уже в воде и, держа в зубах, быстро поплыл туда, где над барашками вскипающих черных волн беспомощно белела светловолосая голова.
Английский матрос был без сознания. Он ударился о волны, да еще сверху на него упал обломок. Кровь расплывалась по всей правой стороне его лица. Бражников схватил его за подмышки, обвязал веревкой и замахал рукой, чтобы тянули на борт. Впрочем, он не очень надеялся на то, что с «Екатерины» увидят — кругом уже потемнело, как ночью, и только частые молнии разрывали мрак.