Бушби сказал тихо:
— Вот еще одно зло. Вы причиняете ему боль.
— Ага! — резко повернулся в сторону старика Бражников. — Я ему боль причинять перестану, а он того… в море прыгнет — поминай как звали! Это разве не зло? Еще какое!
— А сиренам — добро, — сказал Кроуфилд. — Пока мы живем на земле, абсолютное добро невозможно. Обязательно примешается какая-нибудь неприятность, не для одного, так для другого.
Остров под ногами людей качнулся.
Бушби закричал:
— Быстрее! Сумеете закончить ремонт за один день?
— Не знаю… А что это? Землетрясение?
— Нет… Я думаю, началось то, чего ждали последние пять лет.
— Остров уходит под воду? — недоверчиво осведомился Бражников.
— Да! Да! — глаза старика лихорадочно блестели. — Нужно торопиться. Сумеете?
— Сколько у нас времени? — деловито спросил Кроуфилд.
— Дня два… Но нам будут мешать, — добавил Том Бушби. — Здешние обитатели сочтут, что в происходящем виноваты именно вы. Кстати, не без оснований. Они увидят, что остров все равно гибнет, и больше не станут сдерживать злых порывов. Раз уж вы послужили причиной их гибели, они захотят, чтобы вы разделили их участь.
— Неужели они не попытаются спастись вместе с нами? — не выдержал Кроуфилд. — Что же случается с людьми, когда они оказываются на острове сирен?
Том Бушби грустно посмотрел в сторону связанного моряка.
— Обычно — вот это, — он кивнул на несчастного парня. — Другие строят плоты и лодки и отплывают. Никто не знает, какая участь ожидает их в открытом море. До сих пор ни один из таких беглецов не вернулся обратно, чтобы рассказать… Я немного боюсь, — добавил Том. — Я столько лет прожил здесь — что творится там, в открытом мире? Впрочем… — Он опустил голову. — Я ведь возвращаюсь в Уэльс только для того, чтобы умереть.
Глядя на Тома Бушби, здорового и крепкого старика, хорошо отдохнувшего на острове сирен за последние двадцать лет, Кроуфилд подумал, что умрет он, пожалуй, еще лет через десять.
Если только они тут все не пойдут ко дну вместе с гибнущим островом.
* * *
«Святая Анна» бороздила море уже несколько часов в поисках «Екатерины», но ничего по-прежнему не видела. Затем до слуха Флора донеслось еле слышное женское пение. «Этого не может быть!» — подумал мореход. Он, конечно, верил в сирен и во все, о чем рассказывали бывалые морские люди… Но все же одно дело слышать россказни и совсем другое — видеть таинственные дива собственными глазами.
Животко громко застонал от ужаса и зажал уши ладонями.
— Ты что? — строго вопросил его Флор.
— Так ведь это… они поют, — пробормотал Животко.
— Сирены? — на всякий случай переспросил Флор.