Настя преданно заглянула в голубые глаза Пола и утонула в них, как в теплом океане. Точно ее накрыло волной из обожания и восхищения.
— Одно могу сказать, — выдохнул он, вкладывая в голос всю свою страсть, — это была речь, достойная музы. Ты убедила меня и вдохновила.
— На что? — робко спросила Настя.
Почувствовала, как по ее телу прокатывают волны удовольствия. А ведь Пол на нее всего лишь смотрит, даже не касается.
Впрочем, рядом с ним она всегда чувствовала себя словно бы обнаженной. Его рентгеновский взгляд проникал в душу, согревая и защищая.
— На то, чтобы изменить прежнее решение, — краешком губ улыбнулся Пол. — Ты победила в этой словесной схватке. Менять график этого месяца я не стану, но в следующий обязательно включу Энн. Дважды, компенсируя упущенное.
— Спасибо, — счастливо выдохнула Настя. — Но это был не поединок. Я всего лишь исправляла собственную ошибку.
Она поднялась и направилась к двери. Лицо ее не покидало одухотворенное выражение. Как же славно, что Пол прислушался к ее мнению.
— Постой! — он не собирался отпускать ее так просто.
С помощью магии захлопнул дверь и наложил заклинание непроницаемости.
— Поединок или нет, но я заслужил награду, — объявил он.
Настя повернулась и удивленно прошептала:
— Не понимаю, о чем вы?
— Я о поцелуе, — Пол расплылся в улыбке. — Скромном поцелуе.
Настя посмотрела на его высокие скулы, приласкала взглядом волевой подбородок, высокий лоб и истинно греческий нос. И к собственной досаде поняла, что скромно не получится — при любом раскладе. Если только коснется губами его кожи, сгорит от стыда и страсти.
Но оставить Пола без заслуженной награды она все же не могла. Потому приложила ладонь к губам и отправила директору воздушный поцелуй.
Пол сделал вид, будто поймал его, и приложил к щеке.
— Доброй ночи, Анастасия, — пожелал, одновременно распахивая дверь.
Ночью сработал сигнал тревоги. Учащихся — тех, что не зачислены в команду по защите школы, — эвакуировали. Учителя и старшие ученицы немедленно перенеслись к вратам наоса, готовые защищать артефакт ценой собственных жизней.
Там они и обнаружили Шел. Она потеряла сознание, но успела вовремя призвать помощь.
Возле ученицы металась Каллиопа — напарница по ночному дозору. Она винила себя за то, что оставила смертную ученицу в самый неподходящий момент. Заламывала руки и тараторила без остановки:
— Я была в сердце храма, осматривала артефакт. Отлучилась буквально на минуту. И надо же было сиренам ворваться в школу именно в этот момент… О жестокосердные маньячки! Как они посмели нарушить наш покой? Осквернить светлую школу своим вторжением?!