– И зачем ты отослал брата в армию? Кто теперь будет отгонять этих… женихов?
Примус по-доброму улыбнулся. В его глазах плескалось целое море тепла.
– А может, тебе уже стоит принять чье-нибудь предложение?
– Даже не шути так, папа! – грозно произнесла Элейн. – Они все глупые и ленивые. Никто из них не способен даже нормально оружие в руках держать, не то чтобы сразиться со мной.
Примус лишь покачал головой.
– С каждым днем я жалею все больше, что позволил тебе тренироваться вместе с братом.
Элейн засмеялась и вновь прижалась к могучей груди отца. Рядом с ним она чувствовала себя так же спокойно, как та гора вдалеке.
* * *
Хаджар проснулся от странного сна. Ему казалось, что где-то в темной пещере сверкает воткнутый в камень старый меч. Он будто бы звал его.
Глупые сны.
Он накинул на плечи темные одежды, закрыл лицо и голову черным капюшоном, запахнулся в плащ на манер летучей мыши и вышел в город.
Город встретил Хаджара привычным гвалтом. Повсюду сновали люд. Кто-то что-то нес, другие мчались на открывающийся базар, иные просто брели по улочкам, неохотно “спеша”. Если не обращать внимания на деревянные, странноватого вида постройки, на кареты, запряженные лошадьми, на тканевые одежды, то Хаджар не видел в это мире ничего для себя нового.
– Смотрите! – крикнул кто-то в толпе.
Все разом подняли головы к небу. Там белые облака прочертила черная полоса, а за ней следом мчалась небольшая лодка. Без паруса, мачты или воздушного шара. Ничего необычного – просто лодка, плывущая по небу на скорости истребителя.
Два силуэта вскоре скрылись за облаками, а люди вернулись к своим делам.
Видимо, кто-то за кем-то гнался, и об уровне этих адептов не хотелось даже думать.
–Вор! – взревел солдат, выхватывая из толпы сухую руку старика.
Такое часто происходило на базаре, куда и пришел Хаджар. Здесь он подолгу бродил между разными лавками, записывая в базу данных нейросети обрывки диалогов. Потом он запускал аналитические механизмы своего “спутника”, надеясь отыскать хоть намек на лекарство.
Увы, пока все тщетно.
– Простите! – причитал старик. – Простите меня!
Его, пытающегося всеми силами удержаться на земле, привели к деревянным столбам. Те для удобства стояли прямо здесь – на площади. Пять крепких столбов на небольшом подиуме. У двух из них были прикованы изнывающие от жажды люди.
– Привязать! – гаркнул солдат, щелкая по земле хлыстом.
– Простите, простите, – плакал старик.
Его руки крепко опутали веревкой и опустили несчастного на колени.
– Достопочтенный гвардеец, – обратился продавец, у которого только что пытались украсть несколько булочек. – Я не держу на него зла и претензий не имею.