А если бы Россия не вступилась за Сербию после убийства австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда и его жены? Не объявила или в последний момент остановила бы мобилизацию? Избежали бы войны, спаслись? Но тогда Германия, раздавив за два месяца Францию, всё равно двинулась бы расширять жизненное пространство на Восток, на Россию. И тут уже войны было бы не избежать, на этот раз без сильного союзника. Теперь это подтверждалось и тем, что такая же схема была разыграна Гитлером в начале нынешней войны. В этот раз Россия была изолирована и не могла вмешаться в ситуацию: ни Франция, ни Англия накануне войны не пошли на сближение с Россией. Мучительные дипломатические манёвры закончились не объединением против Гитлера, а договором с Германией.
И что же? Францию легко раздавили, на сей раз ей не помогли ни русские, ни англичане, да и у неё после прежней Великой войны не оказалось духа к сопротивлению. В результате к 1941 году Франция и другие европейские страны с их мощной военной промышленностью были уже оккупированы, и теперь их ресурсы работали на Гитлера. Россия несла бремя войны практически в одиночку до открытия второго фронта, случившегося всего три месяца назад — 6 июня 1944 года.
Но тогда, в 1914-м, ту войну можно было выиграть союзными усилиями в первый же год, не доводя страну до хаоса и отчаяния, до отрицания всякой возможности царской, да и любой другой цивилизованной власти?
И здесь Штабному виделась перспектива успешного исхода. Сражения в августе и начале сентября 1914 года на полях и дорогах Восточной Пруссии, участником которых он был, могли закончить войну победоносно для России и союзников. Но вместо победы — горечь поражений, жестокий разгром Наревской армии Самсонова и спешное отступление Неманской армии Ренненкампфа. А возможность победы была! В этом Штабной теперь был уверен. Сотни раз он анализировал ход тогдашней кампании и находил явные пути к победе в Восточной Пруссии. А вслед за этой победой открывалась дорога на Берлин. И уже никакая переброска немецких войск из Франции в междуречье Вислы и Одера не спасала Германию.
Те два далёких дня, 20 и 21 августа 1914 года, могли стать спасительными для России. Да они и стали спасительными, но только для Франции, для Парижа. После сражения под Гумбинненом германский генеральный штаб срочно перебросил два корпуса и кавалерийскую дивизию от почти окружённой столицы Франции сюда, в Восточную Пруссию. И Париж, висевший на тоненьком волоске, благодаря русским все же устоял. А ведь с падением Парижа в августе 1914 года рухнула бы и Франция. Россия осталась бы одна против Германии. Реальной военной помощи Англия на далёком сухопутном восточном театре войны оказать не могла. В отличие от большинства русских военачальников, жаловавшихся на раннее начало наступления в Пруссию ещё до полного завершения мобилизации, Орловцев считал правильным нанесение стремительного удара, пока главные силы немцев направлены против Франции. Да и сил двух русских армий для этого вполне хватало. Не хватало чего-то другого, и дело упиралось не в солдат и полковых офицеров: провалилось высшее командование и службы тыла.