Никто ее не слышал, кроме Овечкина. Но то, что произошло далее, повергло его в окончательный ступор.
Фируза, еще не до конца проснувшись и полагая, видимо, что все это происходит во сне, поднялась на ноги, пошатнулась, ухватилась за плечо Михаила Анатольевича и встала потверже. Светлые кудряшки ее поднялись дыбом вокруг головы, голубые глаза блеснули холодным огнем.
– Сгинь! – потребовала она, вытянув руку по направлению к мерзкому карлику. – Сгинь, пропади, нечистая сила!
Голосок ее прозвучал спокойно и твердо. И такая убежденность слышалась в нем, словно ей и вправду дана была власть повелевать нечистыми тварями. И когда она вслед за тем осенила крестным знамением всю эту жуткую картину перед собою, случилось невероятное. Отчаянно воя и визжа, поганое племя вдруг заметалось в воде и ринулось прочь от лодки во все стороны, толкаясь и грызя друг друга. Карлик-король присел, съежился, потом раздулся, потом опять съежился, сорвал с себя корону и швырнул ее вниз со скалы. Коснувшись воды, она зашипела и утонула. И через несколько мгновений все затихло. Нечисть, выбравшись из воды, мигом разбежалась по щелям и норам, и карлик исчез в своем логове.
Ошеломленные Ловчий с Пэком, опустив оружие и разинув рты, уставились на Фирузу. А та, как ни в чем не бывало, сладко зевнула и почти упала обратно на скамеечку рядом с Овечкиным.
– Ах, милый, – пробормотала она, опуская голову ему на плечо. – Ну и сны снятся в этом гнусном подземелье!
Она тут же заснула снова. Овечкин похлопал глазами и все так же машинально обхватил ее одной рукою, чтобы она не упала во сне со скамейки.
Ловчий и Пэк стояли и смотрели на девушку в полном недоумении. Михаил Анатольевич же как будто утратил последнюю способность соображать. В ушах у него звенело, а в мыслях царил полный хаос. Затылок жгло огнем, и в какой-то момент жжение это стало настолько сильным, что он непроизвольно дернул головой и обернулся. Тут Ловчий с Пэком тоже, как по команде, повернули головы к противоположному берегу прохода.
А там на выступе скалы одиноко возвышалась черная стройная фигура, скрестившая на груди руки. Лица было не разглядеть в полумраке, но смотрела она явно в их сторону. И веяло от этой неподвижной фигуры величием и мощью, каких только и можно ожидать от истинного бессмертного духа.
Ловчий чуть слышно присвистнул.
– Так вот оно что! – пробормотал он сквозь зубы. – Девчонка вовсе ни при чем…
У Михаила Анатольевича на мгновение сжалось и быстро-быстро забилось сердце. Но по-настоящему испугаться он не успел. В ту же секунду невидимая, холодная, как лед, рука обхватила его – он отчетливо почувствовал себя зажатым в чьей-то гигантской ладони, – выдернула из лодки, оторвав от спящей девушки, и перенесла на скалу, где стояла черная фигура.