— Приказала бы тебя высечь, — Хориде устало поднялась, — но ты мне еще нужна. С глаз уйди, Осире! Наряды готовь новые, как вернется вождь сведешь его с ума танцами, заговоришь словами ласковыми, чтобы не смел искать любви вне дома!
Гневно смотрела в след рабыне, не могла не признать, что Делайя краше, да ладнее.
— Думай, старуха, думай! Не должна дочь Ракеша в дом мой войти… Эх, в недолгий поход вождь отправился, времени мало у нас! Думай, Линнеса!
Старуха глядела на нее искоса, хоть и не желала зла молодой Делайе, а на подлость решилась.
— В племени Белый Тигр не найдешь ты для нее мужа, никто не решиться против вождя идти… а в других племенах-то не знааааают… — протянула Линесса и усмехнулась.
Смотрела на нее Хориде внимательно, пристально, задумчиво.
— Разгневан будет вождь, — прошептала Хориде.
— Узнает ли? — усмехнулась старуха, — День летнего солнца на носу…
— Жестоки Волки, да… — Хориде мстительно улыбнулась, — да не мне их жестокость испытывать. Ой и умна ты, Линеса, умна как древний филин, хитра как лиса, опасна как змея подводная!
Летала по светлице Делайя, примеряла наряды новые, готовилась к встрече скорой. Двенадцать дней уж миновало, скоро должны вернуться воины, скоро придет к ней с дарами сам вождь Акан Смелый Тигр.
Надевала новые платья Делайя, да любовалась собой. Стан ее стройный, бедра широкие, тело налитое, молодое, красивое… В каждом наряде хороша Делайя, восторгаются подруги, да только хмурится мать ее отца, старая Исея.
Заметила взгляд ее девушка, остановилась. Оглядела подруг:
— Красавицы, уж поздно, клонится солнце к закату, по домам вам пора, ночь сегодня страшная.
Недовольны подруги, да только права дочь Ракеша — День летнего солнца для всех опасен был, а для дев особенно. Покинули светлицу с поклоном, ушли, чтобы завтра вернуться да помочь Делайе наряды расшивать цветными нитями. Дождалась их ухода девушка, стремительно к старухе обернулась:
— Исея, ты мне мать вторая, но сейчас смотришь так, словно зажгла уже мой погребальный костер! Тревожит меня взгляд твой.
Старая женщина покачала головой, смотрела на внучку с неодобрением:
— Опасна Хориде, девочка моя, не даст она тебе жизни вольной. Да и не допустит, чтобы ты в дом ее второй женой вошла.
Опустилась Делайя на скамью, взяла руку морщинистую, с любовью поцеловала:
— Не сумеет она помешать мне, Исея. Вождь назвал своей при всех, не тайно, не посмеет никто против слова Акана пойти.
— Умом понимаю, — Исея вздохнула тяжело, — а на сердце камень. Боль в груди, не продохнуть. Боюсь я за тебя, доченька.