— Ты, Валентина, чем старее, тем дурнее, — засмеялась и Василиса. — У тебя не язык, а помело. Тебя саму бы обмазать с ног до головы, а то скоро совсем завялишься.
— А чёй-то мы всухомятку сидим? — сама у себя спросила Евгения и сама же себе приказала. — Наливай по третьей, — и сама же всем налила.
— За что пить будем? — вздохнула Степанида.
— За родину давайте выпьем, — предложила Валентина. — За землю отчую. Принесла же нас всех нелёгкая в энту распроклятую Америку. И чего дома не сиделось, дурищам!
— Ну, заладила. Как лишку выпьет, так сразу про Рязань свою вспоминает. Кто тебя оттудова гнал?
— Правильно она говорит. За родину грех не выпить, — поддержала Степанида. — Может, и мы когда вернёмся.
— Кому мы там нынче нужны!
Бабки пригорюнились. Хозяйка, окинув взглядом стол, метнулась на кухню, приволокла чугунок с голубцами:
— А вот и горяченькое подоспело! Угощайтесь, не стесняйтесь, по Арахниному рецепту сготовлено.
— То-то они у тебя такие агромадные. Один съешь — всю неделю сыт будешь.
Тем временем свечерело. Утомившийся от гомона и смеха филин неслышно улетел в лес на охоту. В камине уютно потрескивали дрова.
— Тебе, Васька, хорошо. — сказала хозяйка, подперев щёку рукой. — Ты у нас самая хитрая. Вышла на пенсию заслуженную посредством утонутия, и забот не знаешь. Прыгашь по жизни ровно стрекоза, ни тебе туристов, ни экскурсий, ни отчётов, ни комиссий. Не жизнь, а сказка.
— А тебя кто заставлял оживать? — отвлеклась от холодца Василиска. — Шмякнуло тебя по башке фургончиком — вот и радовалась бы жизни. Так нет же — в экскурсоводы её понесло. Про свою героическую гибель правильными словами кажный день кому ни попадя рассказывает. Да так, что у самой чуть слёзы из глаз не брыжжут. Мазохистка ты, Женечка, вот что я тебе скажу.
— Так скушно прибитой всю жизнь притворяться. Не привыкшая я без дела сидеть.
— Ну, тогда и неча тебе жалиться.
— Эх, девки, хорошо-то как! — поднялась из-за стола Валентина. — Надоело сиднем сидеть. Сейчас плясать буду!
— Глянь, Стеша, глянь! Кочергу-то нашу опять на пляски потянуло. Больше ей не наливайте, она мне опять всю пещеру перевернёт… Ты с кем плясать-то надумала, старая? Нету нынче здеся мужиков, нету!
— Есть! — заявила Валентина, уперев руки в боки и постукивая каблучками по полу. — Есть один!
— Да где же он? Да кто ж это таковский?
— Крокодилус твой сушёный, — Валентина подхватила чучело крокодила и закружилась с ним по пещере. — Ну чем не мужик!
Василиса лихо опрокинула рюмку и тоже подхватилась из-за стола:
— Моя очередь следущая с крокодилусом плясать!