. Она велела научить его пению и игре на уде, и он научился как никто петь и искусно играть. А Зубейда всегда говорила ему:
— Совершенствуй, сын мой, свое искусство, чтобы превзойти Исхака Мосульского в игре на лютне.
А ар-Рашид забыл о нем. Наконец мальчику исполнилось пятнадцать лет, и он достиг совершеннолетия, а красота его блистала ярче солнца. Вместе с Мухаммедом аль-Амином и аль-Мутасимом он выезжал верхом на дворцовый мейдан, играл с ними в чоуган и всегда выигрывал, так как был сильнее и опытнее их.
В то время для ар-Рашида выстроили новый дворец с садом и беседкой, убрали его и привели в порядок. Ар-Рашид вошел во дворец и сел на айване, а вокруг него выстроились придворные. Как раз в это время Мухаммед аль-Мауджуд и сыновья ар-Рашида играли в чоуган на дворцовом мейдане. Мухаммед аль-Мауджуд ударил чоуганом по мячу, тот взлетел высоко в небо. А мейдан находился как раз за новым дворцом. Мяч упал прямо на крышу над айваном, покатился, ударился о купол и упал вниз.
Ар-Рашиду показалось, что крыша над айваном обрушилась, и он воскликнул:
— О Боже! — а мяч все катился.
— Что это упало? — спросил он.
Слуги посмотрели и увидели мяч. Ар-Рашид был вне себя от гнева и закричал:
— А ну, Масрур, беги на мейдан, посмотри, кто там! Если там кто-нибудь из дворцовых рабов, то ударь его мечом. А если это кто-нибудь из моих детей, то разрешаю тебе поступить по своему усмотрению. Ну, поторапливайся!
Масрур встал и побежал к двери, которая выходила к мейдану, раскрыл ее настежь, вышел на мейдан и увидел играющих в чоуган.
— Горе вам! Что здесь творится? — закричал он. — Разве так играют в чоуган? Ваш мяч угодил к нам на крышу и упал прямо перед нашим повелителем, и он сильно разгневался. Признавайтесь, чей это был удар.
— О Мухаммед, что мы ответим? — спросил Мауджуда. — Ведь мяч угодил в крышу нового дворца.
— А ну, сейчас же говорите, кто ударил чоуганом по мячу! — настаивал Масрур.
— Это ударил мой брат Мухаммед, — ответил аль-Амин. — Упрекай его за этот поступок.
— Горе тебе! — воскликнул Масрур. — Ведь ты пустил мяч прямо к ногам нашего повелителя. Ах ты собака!
Мухаммед Мауджуд подъехал к нему и закричал:
— Да, я пустил мяч! Ах, собака, ах, цирюльник[35]! Ты что? Угрожать мне?
— Кто ты? — спросил Масрур.
— Я тебе покажу, кто я!
С этими словами Мухаммед аль-Мауджуд поднял клюшку и ударил Масрура по голове и рассек ее, и кровь потекла по его платью. Увидев кровь, Масрур закричал:
— Горе тебе! — и побежал к воротам дворца. Мухаммед пустился вдогонку за ним на коне. Масрур убежал к повелителю правоверных Харуну ар-Рашиду и остановился, рыдая за занавесом. Надо сказать, что на свете не было ничего более жалобного, чем его плач. Он рыдал и повторял: