Я оглянулась — все стояли завороженные и на лицах их переливались золотые отблески. Это было совершенно концентрированное счастье летнего вечера, медовый звездный дождь. Смотреть на людей, которые смотрят на звезды, было интереснее, чем на сами звезды.
И тут мое сердце остановилось.
Я увидела Люция.
В двадцати шагах от меня, не больше.
Он стоял, подняв бледное лицо к небу, и золотистые звезды падали на его белые волосы, превращая в эльфийского принца. А я замерла на месте и поняла, что не могу пошевелиться. Вообще. Моя система «бей-или-беги» замерла на отметке «замри-и-умри».
Единственное, на что хватило остатков моей воли — отвести от него глаза. Уставиться в присыпанную песком бетонную набережную. Попытаться сделать вдох — и второй. В груди жгло, в глазах темнело. Каждое мгновение я ждала, что сейчас шипящий голос раздраженно заявит мне, что наконец-то нашел одну самоубийцу и сейчас я сильно пожалею. Кончики пальцев онемели и стремительно холодели, кровь перестала течь, замороженная застывшим сердцем.
Я превращалась в камень, в лед, в ничто. Я становилась частью неживой природы. Я умирала и думала, что теперь точно знаю, что можно умереть от ужаса.
И кажется, на некоторое время действительно умерла.
Когда я почувствовала, что сердце сделало один или два удара, сначала неловких, срывая ржавую пыль с застрявших шестеренок своего механизма, я снова попыталась дышать — и у меня получилось! Зрение прояснилось, хотя все равно вокруг было слишком темно. И глухо, как в набитой ватой комнате. Сердце разгонялось все быстрее и быстрее, выходя на проектную мощность, заявленную для панических атак. Может быть, оно и правда не билось все это время…
Какое время? Я подняла голову — и увидела абсолютно пустой пляж, залитый холодным светом прожекторов. Он был истоптан и завален мусором, где-то на горизонте виднелись яхты с погашенными огнями, но других признаков людей не было. Казалось, фейерверк был много часов назад. Или не казалось?
Дрожащими руками я достала из тесного кармана джинсов телефон и тупо уставилась на 4-31 на часах.
Я помню, что не было и полуночи. Руки вдруг ослабели, и телефон скользнул на тротуар, падая экраном вниз. Как я ни пыталась его поймать — пальцы были набиты ватой и не слушались. Застывшие мышцы ног отказались работать, и я, вместо того чтобы присесть, упала на колени, загребая пальцами песок, все пытаясь подхватить телефон. Руки будто превратились в клешни. Кое-как оперевшись, я все-таки выпрямилась и очень медленно пошла к отелю, в котором жила на этой неделе.