— Карл Уве?
Я поднял глаза. Передо мной стояла Нора Симонхьелль.
— Привет, Нора. Что ты здесь делаешь? Работаешь?
— Да. Я знала, что ты приедешь. И так и думала, что найду тебя здесь. Рада встрече!
Я встал и обнялся с ней.
— Садись, — сказал я.
— Отлично выглядишь! — сказала она. — Расскажи, как жизнь.
Я изложил краткую версию. Женат, трое детей, четыре года в Стокгольме, два в Мальмё. Все хорошо.
Впервые мы встретились с ней в Университете Бергена на выпускном вечере, она с другими свежеиспеченными бакалаврами отмечала окончание учебы, а потом мы столкнулись с ней уже в Волде, она преподавала там, а я писал свой первый роман, она прочитала его первая, прокомментировала.
Какое-то время она пожила в Осло, работала в книжном магазине и газете «Моргенбладет», издала второй сборник стихов и получила работу тут. Я сказал, что в моей памяти Кристиансанн остался кошмаром. Но за двадцать лет многое явно поменялось. И одно дело было учиться здесь в гимназии, а другое — сейчас работать в университете. Ей нравится, сказала она. И вид у нее тоже был довольный. Писать она сейчас не пишет, а там кто знает. Подошла ее подруга, американка, мы немного поговорили о разнице между ее старым и новым отечеством, а потом пошли в аудиторию.
До начала оставалось десять минут. У меня болел живот, и как-то тянуло в теле тоже. Руки, которые весь день дрожали в моих кошмарах, теперь дрожали наяву. Я сел за стол, пролистнул книги, посмотрел на дверь. В зале сидели два человека. Плюс я и профессор. Неужели опять?
Впервые я выступал на публике через несколько недель после выхода первой книги. Дело было как раз в Кристиансанне, пришли четыре зрителя. В одном из них я с глубоким удовлетворением узнал своего бывшего учителя истории Росенволла, теперь директора гимназии, и по окончании подошел к нему поздороваться. Оказалось, что меня он едва помнит, а пришел ради другого из трех выступавших дебютантов, Бьярте Брейтейга.
Нехилая история про возвращение домой. Нехилая история про отмщение прошлому.
— Что ж, начинаем, — сказал профессор.
Я оглядел ряды стульев. На них расположилось семь человек.
Мне очень понравилось, сказала Нора по окончании, час спустя. Я улыбнулся и поблагодарил за добрые слова, но сам себя я ненавидел и улизнул оттуда как можно быстрее. К счастью, Гейр приехал на двадцать минут раньше условленного и стоял посреди большого фойе, когда я спустился по лестнице. Мы не виделись больше года.
— Я думал, тебе некуда дальше лысеть, а смотри-ка, ошибся, — сказал я. И мы пожали друг другу руки.
— Слушай, у тебя такие желтые зубы, что дворняги в городе прохода не дадут, подумают, ты их вожак, — ответил он. — Как прошло?