– Он сказал, что так приказала госпожа.
– Что ты делал в то время, когда Алекс грузил повозку?
– Я… Я… Я был в людской, – пробормотал старик. – Одежду шил…
Чиновник наклонился вперед и попытался поймать взгляд Фусана. Но глаза слуги, словно испуганные зайцы, метались по комнате, ни на секунду не останавливаясь ни на одном предмете.
– Что было дальше?
– Алекс загрузил повозку, накрыл ее циновкой…
– Зачем? – оборвал его Чубсо.
– Он сказал, чтобы ничего не упало, – хрипло ответил слуга. Его руки, которыми он крепко сжимал края одеяла, начали мелко дрожать.
– Дальше.
– У школы Алекс велел остановиться…
– Зачем?
– Он сказал, что так приказала госпожа Сайо.
– Дальше.
– Госпожа вышла и села на скамейку…
– Раньше Сайо ездила на тележке?
– Очень часто, мой господин, – как показалось Чубсо, с облегчением ответил старик.
– Продолжай.
– Мы поехали… Проехали каменный мост. Потом Алекс вместо того, чтобы свернуть у харчевни «Дырявый котел», которая на углу Косого переулка, проехал дальше. Я сказал, что мы пропустили поворот, но он только смеялся.
– А госпожа? – спросил дознаватель. – Ты говорил ей, что вы едете не туда?
Слуга замялся, и его руки опять задрожали.
– Она… Она ничего не сказала.
– Ты что, ее не предупредил? – удивился Чубсо.
– Предупредил, но она… – Фусан нервно облизал губы. – Она сказала, что Алекс знает, куда ехать.
– А потом?
– Тогда я стал говорить, что мы едем совсем в другую сторону, – забормотал старик. – Алекс молчал, а когда я начал ругаться, ударил меня по голове. Пришел в себя я только ночью от холода в грязной канаве.
– Точнее, где это? – нахмурился чиновник.
– Не знаю, – слуга еще глубже завернулся в одеяло. – Была ночь, я долго шатался среди каких-то лачуг, потом нашел кучу тряпья и упал.
– И где ты очнулся утром? – наседал Чубсо.
– Не знаю, – всхлипнул старик. – Помню только, что вышел я к публичному дому «Ночной воин», что на Тисовой улице. А уж оттуда добрался до дому.
– И это все?
– Все, мой господин, – пробормотал слуга, по-прежнему пряча глаза.
Чиновник встал с кресла и в два шага очутился возле старика. Положив ему руку на плечо, он оставил его сидеть. Фусан часто-часто задышал. Чубсо сорвал с его головы край одеяла и принялся разматывать заботливо наложенную повязку.
– Мой господин! – заскулил Фусан. – Больно, мой господин! Пощади!
Не слушая его, дознаватель сорвал густо вымазанный снадобьем конец тряпки. Потом схватил в горсть сальные волосы и развернул рану к свету.
– Так я и думал, – улыбнулся Чубсо и швырнул бедного слугу на пол. – У тебя только содрана кожа с головы. Ты никак не мог потерять сознание от такой раны.