В местах, расположенных выше и на взгорьях задумчиво стояли древние хвойные чащи, чередуясь с радующими глаз лиственными деревьями — тополями, дубами, березами, ольхами, буками, коричными лаврами, смоковницами и другими. Они не так уж давно украсили поверхность Земли и понемногу разрастались в те поразительно огромные и величественные лиственные леса, которые, однако, лишь в третичном периоде кайнозоя превратились в прекраснейшие декорации природы.
Таким выглядел этот край в тех местах, где каждый день восходило солнце. А на стороне заката поднимающиеся из песчаной почвы низкие, дико изломанные скалы усеивали низкорослые деревца и растения-суккуленты, но лишь там, где в трещинах или чашеобразных скальных углублениях удерживалось немного песчаного грунта, который не могли смыть ливни.
Какая же значительная разница была между восходной и закатной сторонами! Там — зеленые холмы и низины с озерцами, прудами и болотцами, их палило солнце, порождая над влажной поверхностью теплое туманное марево, а в нем, поражая изобилием видов, с изумительной силой буйствовала растительность, в борьбе за кусок места под солнцем все там продиралось и рвалось, душило и давило, проигрывало и побеждало, здесь же — пересохший песок и голая пустыня с раскаленными скалами. Там раскинулись древние леса, шепчущие вечернему ветерку свои задумчивые песни, а здесь — беспорядочное нагромождение камней, тысячи жалобных причитаний, чудящихся в шуме ветряных смерчей над однообразием безрадостной пустыни. Там — яркая зелень жизни, здесь — желтая безжизненность!
Но все же в одном месте та песчаная пустыня выглядела чуть-чуть повеселее. Это было там, где из каменной расселины вытекал слабый ручеек. Он падал в серебристом облаке брызг к подножию скалы, где исчезал в голубой воде небольшого пруда, чьи берега скрывали непролазные гущи мхов, трав и папоротников. Ручей без устали наполнял пруд, но сделать это до конца не мог, потому что вода постоянно стекала по глубокому ущелью, направляясь к болотам и топям, которые принимали ее с благодарностью.
Вот так, должно быть, выглядел тот край, столь щедро поливаемый солнечными лучами. Так, вероятно, выглядел неприметный уголок загадочного, давно ушедшего мира в конце мезозоя, мира диковинных, чудовищных пресмыкающихся невероятного облика и невиданной величины.
Там, где из расселины в скалах вытекал поток воды и в серебристом облаке брызг падал в маленький пруд, из лабиринта огромных, дико разбросанных валунов, которые лишь чуть-чуть скрывала тень древесных крон, появилась гигантская чудовищная рептилия.