Это был хищный горгозавр.
Тяжелыми, неторопливыми шагами пробирался он меж валунов и мягкая почва проминалась под страшным весом исполинского чудища. Гигант выглядел словно какая-то ужасная химера, а не реальное создание.
Вдруг горгозавр остановился и осмотрелся вокруг.
От тупого взгляда ожившего кошмара веяло жутью. Монстр был больше четырех метров в высоту и больше восьми метров в длину. Он передвигался на могучих задних лапах, опираясь на длинный и сильный, сужающийся к концу хвост. Голова была высоко поднята, а в полуоткрытой пасти блестел частокол страшных зубов, больших и острых, способных одним укусом вырывать огромные куски мяса из всего живого или мертвого. Его передние лапы выглядели маленькими и слабыми, они казались забавно недоразвитыми по сравнению с остальными частями могучего тела. Но и на их пальцах имелись когти, хотя и намного меньшие, чем те, которыми были вооружены сильные задние ноги.
Ящер стоял словно окаменевшая гора из костей и мяса и в тупом взгляде его зеленых глаз, расположенных в задней части сплюснутого черепа, не проявлялась даже малая искорка мозговой деятельности, а одни лишь слабые проблески инстинктов, которые бушевали не только в его крови, но и в крови всех сородичей, живших в то же самое время или давно вымерших. Полусонное состояние, вызванное чрезвычайным скудоумием и нарушаемое только чувством голода или во время поисков самок, являлось вообще отличительной чертой всего племени динозавров, к которым принадлежал и горгозавр. Столь характерный признак был присущ всем представителям этой огромной группы рептилий, он сопровождал их с самого начала и вплоть до исчезновения в течение неизмеримо долгих геологических эпох, препятствуя развитию высших умственных способностей. Похоже, эволюция этих ящеров шла исключительно в направлении создания гигантских тел, всегда чудовищного и фантастического вида, причем их мозг оставался маленьким и неразвитым, застывшим на своем зачаточном низком уровне.
Горгозавр не двигался. Лишь огромная голова его легонько поворачивалась в разные стороны, а глаза высматривали какую-нибудь добычу. Но поблизости ничего не оказалось, потому пришлось отправиться дальше своим кружным путем.
Постепенно ящер обошел маленький прудик с падающим сверху и тихо журчащим свою песню скальным потоком. Каждый его шаг нес с собой гибель живым растениям; растоптанные и переломанные, они оставались лежать в глубоких следах-ямах, выдавленных в почве весом исполинского тела, вдобавок уничтоженную зелень пересекала длинная борозда, оставленная мощным хвостом ящера, который тот волочил за собой.