А теперь на причалах разгружались и отходили лодки, которыми управляли мужчины в набедренных повязках. А на площади прямо на тростниковых матах, расстеленных на земле, лежали фрукты и овощи, рыба и птица, ткани и обсидиановые ножи, которыми торговали женщины в хлопчатобумажных вышитых блузках и длинных юбках, сидевшие здесь же, на земле. Местли и Шочитль рассредоточились по рынку, а Патли осталась со мной – как она сказала, «все равно я для них пришлая». Кстати, после того, как ей вправила ногу Лиза, она не хромала вообще.
И тут я наконец догадался спросить, откуда же она родом.
– Алесео, место, где я родилась, далеко на севере, там, где море холодное, а рядом с берегом находятся прекрасные острова. Не знаю, где они сейчас, но корабль, который увез меня сюда, шел не менее, а то и более месяца. Я была в трюме и не видела, куда он шел и сколько времени он стоял, а сколько двигался.
Так, подумал я. Холодное море… Не иначе, как девушка откуда-то из наших мест. Вот только откуда? Ничего, когда пойдем на север, надеюсь, узнает родные места.
– А ты знаешь язык того места, откуда ты родом?
– Знаю, Алесео, хотя, конечно, немного подзабыла.
– А как называется твой язык?
– Киж.
– Скажи мне: «Я хочу есть».
Она засмеялась и ответила:
– Ковиинокве´е.
Эту фразу я знал и на языке мивоков, и на языке чумашей – и то, что я услышал, не было похоже ни на то, ни на другое. Ничего, подумал я, рано или поздно найдем ее родные места. А пока у нас другая задача…
Когда я подходил к продавщицам и спрашивал, почем то или другое, никто меня не понимал – а то, что говорили они, было для меня столь же непонятно. Тут как по наитию я достал из кармана заколку для волос – из одного из контейнеров со «Святой Елены» – и вручил ее красивой девушке-йопе. Та посмотрела на меня с испугом, но Патли показала ей, как пользоваться этим подарком. Когда девушка поняла, что я за него ничего не прошу, она слегка поклонилась и улыбнулась. После чего, я подарил такие же девушкам, которые сидели рядом с первой – и был одарен еще несколькими улыбками. Одна девушка, которая торговала кактусовыми фигами, вдруг спросила меня на ломаном испанском:
– Сеньор хотеть фиги? Вкусно!
Я с улыбкой взял несколько штук и дал ей серебряную монету в один реаль. Она с ужасом сказала:
– Не иметь маленькие деньги? Один мараведи[25] хватит.
– То, что останется, подарок для прекрасной дамы.
– Сеньор уже подарить мне это – и она показала заколку.
– Сеньорита откуда?
– Я не сеньорита, я индеец. Меня звать Косамалотль. Я из Акатль-поль-ко, там, – и она показала на юго-восток.