В первую секунду я почувствовал облегчение: моя сила развеялась, даже не достигнув двойника. Но потом пришел ужас. Это какой силой нужно обладать, чтобы рассеять такое заклятье, не подпустив его к себе и даже не вынув руки из карманов?..
— Так ты будешь меня ловить или нет? Давай же! — воскликнул он, едва обернувшись. И исчез.
Я побежал за ним. Он с легкостью увеличил расстояние между нами и больше не показывался, но я шел по его следу. Иногда след пропадал, но уже в следующую минуту я чувствовал его на другом конце города — мой двойник перемещался с помощью Потока, а потом какое-то время не двигался, подпуская меня к себе. Когда же я подбирался к нему, он снова исчезал — чтобы снова появиться где-нибудь еще. Он не позволял мне потерять себя из поля зрения. Но и поймать себя он не давал. Я злился, из-за того что играю по его правилам, но сделать ничего не мог.
Я пробовал воспользоваться силой Потока. Но его сила текла сквозь меня, не задерживаясь. И тут я начал кое-что понимать — точнее, вспоминать то, что я начал понимать гораздо раньше… Поток. Сила Потока. Мой двойник ведь дважды мне сказал — не пить. Он имел в виду силу Потока. Так, может быть, именно в этом все и дело?
У магов есть сила. Но эта их личная сила находится в постоянном взаимодействии с силами окружающего мира. Часть ее во время магических практик выбрасывается в Поток, часть его сил забирается оттуда. Это как вода — недаром Поток так называют! А с водой можно выпить что угодно: хоть лекарство, хоть яд… Яд. Поток на рубеже отравлен. Его сила — это и есть то, что убивает магов.
Я так опешил от своей догадки, что остановился. Остановившись, я обнаружил, что вокруг меня уже наступили сумерки. Оказалось, что я гонялся за двойником весь остаток дня. Где он сейчас? Где-то неподалеку… Странно. Решив не тратить силы попросту, я неторопливо пошел в ту сторону, куда уводил его след.
Это была старая часть города: теснившиеся друг к другу двухэтажные дома, обшитые досками, и одиночные частные домики дремали в сумерках, утопая в сирени. Здесь было много крошечных тенистых дворов, трогательно похожих друг на друга. Из темноты в темноту сновали кошки, то тут, то там маслянистым оранжевым пятнышком мелькало сквозь листву чье-то окно. Я еще не видел своего двойника, но знал, что он уже совсем близко. Я уверенно шел к нему… и вдруг услышал.
Вокруг было темно, действительно темно, в этой темноте, мягкой, теплой, раздавались тоненькие, хрупкие и чистые-чистые звуки. Они были похожи на голоса колокольчиков, переплетающиеся без какой-то определенной мелодии. Я крутил головой и не мог понять, откуда доносится это волшебство. Казалось, один звук отделяется от ветки, с которой спорхнула птичка-полуночница, другой возникает оттого, что под неловким толчком ветра вздрагивает стекло в чьем-то окне, а третий рождается в тот миг, когда сорвавшаяся с неба капелька дождя вытягивается, готовясь навсегда раствориться в земном омуте… Никакой мелодии, никакого ровного, упорядоченного строя — и тем не менее такая гармония, какой я не слышал еще никогда в своей жизни.