— Как сейчас?
Она не нашлась, что ответить. Заданный ее новым знакомым ритм не вязался с недавней спешкой, делал ее бессмысленной. Хотя Тони, наверное, заждался… Маковски одарил ее несколько высокомерным взглядом и повернулся в профиль, к окну, как бы ожидая, что она предпримет. Тонкий, правильный нос, бесцветная, сухая кожа. Безжизненное лицо немолодого англичанина, на котором — по контрасту — слишком даже живые, с чертовщинкой глаза и тонкие, но яркие, как у юноши, губы. Люсия смотрела на него и не уходила.
— Вас вдохновляют паруса? — удивил ее вопросом Дэвид Маковски.
— Что? Паруса? В каком смысле? — Люсия обрадовалась продолжению беседы.
— Вам нравится, как в них упирается ветер? Это красиво, не правда ли? Самое смешное, что люди совершенствовали этот овеянный поэзией предмет, чтобы преуспеть в рыбной ловле. Вам это не кажется странным?..
Люсия хотела слушать, а не говорить, и он продолжил в более прозаическом духе:
— Вчера у меня был приятный вечер. Ко мне нежданно нагрянули гости. Они готовы отдать полжизни, лишь бы насладиться путешествием под парусом.
— Они приплыли к вам на корабле?
— На яхте… Я так давно не был в Испании. — Он неожиданно сменил тему. — Надоели гастроли. А вы, наверное, много путешествуете?
— К сожалению, не очень. Езжу на каникулы к отцу в Англию. Вот удалось побывать в Израиле.
Ей захотелось рассказать про Кармелу, которая для нее образец путешественницы, но она вовремя остановилась, решив, что это будет совершенно неинтересно ее изысканному собеседнику. Она опустила голову, не зная, как продолжить беседу, и задержала внимание на ракетке в руках Дэвида.
— Вы увлекаетесь теннисом? — спросила она без особого энтузиазма.
— Просто так принято отдыхать. Вы, кажется, торопились. Я мог бы проводить вас.
— Да… Я все равно уже заставила ждать… Я иду в ресторан.
— В сущности, мы все постоянно чего‑то ждем. Жизнь есть одно долгое ожидание, не правда ли? — Он размеренным шагом двинулся в сторону выхода. Люсия засеменила рядом. — Поэтому, когда мы получаем то, чего не ждали… не очень‑то радуемся. Человеческий мозг инертен. Нам посылают солнце, а мы закрываем глаза, так как давно мечтали о снеге. Как вам здешняя жара? — Он посмотрел на Люсию, как смотрят на копошащегося в люльке младенца.
— Мне нравится. Когда тепло, люди освобождаются от лишней одежды и еще, пожалуй, от условностей.
Маковски заинтересовался, его лицо украсила приятная ухмылка:
— Да, вы правы. В шляпе хуже думается, а ходить под зонтом очень одиноко.
Она представила, как Тони удивится, когда увидит ее в таком сопровождении. Разговор не казался ей странным, а желание проводить ее — навязчивым. Конечно, ему здесь скучно. Его окружает какое‑нибудь чопорное светское общество, а может быть, он и вовсе приехал один, не считая загадочных друзей на яхте.