— И как это вы додумались вытащить их из ущелья? Сколько жизней наших спасли!
— Это все Ахмет смудрил, — кивнул Терехин.
— А как же? — вздернул плечами Ахмет. — Я же старшим был. Только вот Терехин, понимаешь, приказания не выполнял. Я его гоню в канаву, а он огрызается…
— Ну хватит тебе, — одернул его Санька.
Из горной теснины вырвались первые три танка и, опрокинув оставшиеся без снарядов японские пушки, двинулись без остановки дальше, к перевалу.
— Долго будешь жить, Ахмет, коль шутить умеешь, — сказал Ермаков и побежал к танковой колонне, чтобы доложить о выполнении боевого задания.
II
На шестой день войны на Востоке штабные радисты поймали на чужой волне удивительную новость: Япония решила капитулировать! И как ни лил свирепый дождь, как ни бесновался разгулявшийся ветер — бурная радость мигом взбудоражила всю бригаду. Конец войне! Новость была пока непроверенная, неофициальная, и все-таки она обрадовала всех. Промокшие и уставшие до смерти гвардейцы орали, плясали и обнимали друг друга. Бойко застрекотали автоматные очереди, в дождливое темное небо взлетели разноцветные ракеты, заухали, будто захохотали от радости, танковые пушки.
Разведчики ликовали до глубокой ночи. Потом поставили палатку, застелили мокрую землю пахучими сосновыми ветками и легли спать. Но от волнения не спалось. Ермаков уснул только под утро. А вскоре его разбудил Шилобреев.
— Вставай, Чибисов вызывает.
Иван часто заморгал глазами, облизнул сухие губы, спросил:
— Что там стряслось?
— Это он сам тебе скажет.
В полутемной палатке пахло хвоей и мокрой землей. По брезенту барабанил дождь. Откуда-то доносилась игривая мелодия сигнальной трубы: «Бери ложку, бери бак…» Ермаков крякнул, зевнул и недовольно упрекнул своего помощника:
— Не вовремя разбудил. Я в Ольховке во сне побывал, а ты со своим Чибисовым…
Начальник разведки капитан Чибисов пожал Ермакову руку, предложил складной стул. В его черных с хитринкой глазах светилась таинственная задумка, неведомая пока Ивану.
— Выходит, с победой тебя, — сказал он, разворачивая карту.
— А я иду и думаю: чего это вдруг разведка понадобилась? — признался Ермаков, разглядывая капитана. — Не иначе, думаю, хотят вручить мне отпускную бумагу.
— Про бумагу ты рано. Тут еще работы невпроворот…
— Почему рано? Война же кончилась.
— Да, Япония заявила о капитуляции, но армия еще сопротивляется.
И Чибисов объяснил, в чем состоит трудность. Надо принять капитуляцию Квантунской армии, но догнать полки не на чем — вышло горючее. Бензовозы в такую распутицу не пройдут, самолеты пришиты к земле грозовыми дождями. И вот комбриг приказал слить со всех машин хотя бы по ложке, по капле горючее, заправить один взвод и послать его в расположенный на пути городок Юхань — разоружить там японский полк или батальон.